Без заголовка. Штормы у берегов кавказа Завершение карьеры и последние дни живописца

Выставка картин Ивана Айвазовского в Третьяковской галерее, посвящённая 200-летию художника, превысила по посещаемости знаменитую выставку Валентина Серова . Директор Третьяковки Зельфира Трегулова заявила, что всего за 11 дней экспозицию самого известного русского мариниста посетили 54 тысячи человек, тогда как выставку автора «Девочки с персиками» за аналогичный период посмотрело 45 тысяч любителей искусства.

Выставка, на которой представлено более 200 экспонатов из 17 музеев и шести частных собраний, продлится в Третьяковской галерее до 20 ноября 2016 года. АиФ.ru рассказывает, на какие картины знаменитого художника стоит обратить особое внимание.

Айвазовский без моря. 10 городских пейзажей знаменитого мариниста

«Девятый вал», 1850 год

«Девятый вал» — самая известная картина художника, которая сразу была признана шедевром. Известный коллекционер Павел Третьяков хотел заполучить полотно для своей коллекции, но император Николай I опередил его и приобрёл шедевр мариниста для Эрмитажа.

Своим сюжетом картина обязана известному факту, что каждый девятый вал во время шторма является особенно большим и опасным. На фоне бескрайнего моря художник изобразил четырёх человек, уцелевших после кораблекрушения, а пятый старается выбраться из воды на мачту. И хотя путешественникам удалось спастись, им ежеминутно продолжает угрожать опасность.

Реалистичность картины подкреплена собственным опытом Айвазовского: всего за шесть лет до написания полотна он пережил страшную бурю в Бискайском заливе. Шторм, в который попал корабль, был настолько сильным, что судно сочли утонувшим — в европейских и петербургских газетах появились ложные сообщения о смерти известного молодого художника.

«Девятый вал», 1850 г. Фото: Commons.wikimedia.org

«Радуга», 1873 год

В 70-е годы критики стали обвинять Айвазовского в том, что его «импровизационная» манера написания картин не современна. В тот момент, когда «доброжелателей», утверждавших, что художник повторяет сам себя и, кроме волн, больше ничего писать не может, стало больше, Айвазовский представил очередное живописное кораблекрушение, не походившее на прежние работы. «Радуга» стала настоящей сенсацией — до этого в русской живописи морской пейзаж в таком цвете не писал никто.

Есть в картине и небольшая деталь, которая останется незаметной для невнимательного зрителя. В центре полотна в шлюпке изображены тринадцать человек, которым удалось спастись с тонущего корабля. Некоторые из них съёжились в страхе, кто-то гребёт, кто-то машет морю кулаком. Но есть среди них особый герой — седовласый мужик, который смотрит вдаль и машет шляпой. На первый взгляд, его поза кажется странной, но она объяснима: он увидел радугу, предвестницу конца шторма, и радуется спасению.

«Радуга», 1873 г. Фото: Public Domain

«Чёрное море», 1881 год

Картина «Чёрное море» кажется довольно простой: любимое Айвазовским море и небо. Но замысел автора становится понятнее, если знать первоначальное название пейзажа «На Чёрном море начинает разыгрываться буря» и внимательно вглядеться в изображение. На горизонте можно разглядеть силуэт корабля, который неизвестно куда направляется. Одним мазком на холсте шириной в 2 метра художник определил возможности человека в противостоянии со стихией — «Чёрное море» Айвазовский писал в 64 года, когда находился в поисках истинного смысла жизни.

Главным фанатом пейзажа «Чёрное море» был другой известный русский живописец Иван Крамской , он даже включил картину Айвазовского в собственное произведение «Неутешное горе», изобразив её за спиной героини.

И. Айвазовский, «Чёрное море», 1881 г. Фото: Public Domain

«У берегов Кавказа», 1885 год

Одним из главных открытий выставки можно назвать крупную картину «У берегов Кавказа», которая ранее не экспонировалась и была отреставрирована специально к юбилейной экспозиции. Айвазовский впервые оказался у берегов Кавказа совсем молодым человеком, как только закончил Императорскую Академию художеств Санкт-Петербурга. Но жизнь там оставила художнику целую серию «кавказских впечатлений».

На полотне «У берегов Кавказа» изображена сцена кораблекрушения — от накренённого, уже начавшего тонуть парусника уплывает спасательная шлюпка, которая вот-вот налетит на прибрежные скалы. Несмотря на пугающий сюжет и бушующие волны, Айвазовский оставляет зрителям надежду на то, что всё благополучно разрешится.

«Волна», 1889 год

«Волна» была завершена Айвазовским всего за год до смерти и считается одной из его самых сильных работ. У полотна довольно простой сюжет: бурное море в зимний ветреный день, но есть небольшой секрет — заниженная линия горизонта, благодаря которой зрителю кажется, будто он находится у самой кромки воды.

Как отмечают искусствоведы, эта картина отличается серьёзным и осмысленным взглядом художника на окружающий мир, сам же Айвазовский называл «Волну» «лучшая моя буря» и говорил, что в этом полотне ему удалось передать «весь опыт своей художественной жизни». Громкое заявление, учитывая, что из-под его кисти вышло несколько тысяч видов штормовых и бушующих морских произведений.

29 июля 1817 года родился Иван Константинович Айвазовский

Одна из главных «изюминок» экспозиции - отреставрированная картина Ивана Айвазовского

«У берегов Кавказа» из собрания Третьяковской галереи. Это масштабное полотно будет представлено впервые.

Число написанных Иваном Айвазовским картин поражает воображение.

Шесть тысяч - за 60 лет

Айвазовский провел в Феодосию водопровод из своего имения. Не в каждый дом - это было невозможно. Но были сделаны несколько водоразборных фонтанов на 50 тысяч ведер воды в сутки. Он много лет добивался, чтобы была проведена железная дорога в Феодосию, и в 1890-е годах она-таки была построена. Он много усилий приложил к тому, чтобы расширить феодосийский торговый порт. В то время решалось, какой город будет основным торговым портом в Крыму: Севастополь или Феодосия… Айвазовский добился, чтобы была выбрана Феодосия.

Чумаки в Малороссии. 1880-е

Родился Иван Константинович в Феодосии. Окончил свою жизнь в 1900 году там же. Айвазовский был выходцем из армянской семьи и всю жизнь чтил традиции армянской диаспоры.

Когда Ованес Гайвазовский вырос и стал именоваться Иваном Айвазовским, он побывал и сам в тех краях, где сплошь земля, а моря нет: учился в Петербурге, странствовал по заграницам, путешествовал степными районами Украины. Но своему правилу «человеку без моря — никак» не изменил, бросил всё и уехал в Феодосию.

В Италии Айвазовский создал такой «Хаос», что даже Папа Римский оказался впечатлен. Речь о великолепном полотне в нехарактерном для Айвазовского мистическом жанре. Вдохновившись библейской строкой «и Дух Божий носился над водою», он воплотил ее на холсте. Картину пожелал приобрести Папа Римский Григорий XVI. Не один день мастерскую Айвазовского посещали бесконечные процессии, состоящие из прелатов, кардиналов и прочих высокопоставленных особ. Не замеченные до той поры в особом пристрастии к русскому искусству, все эти комиссии не смогли отыскать в работе изъяны, которые бы сделали ее недостойной галереи Ватикана. Папа приобрел картину, а Айвазовского наградил Золотой медалью, что утвердило его славу как чудотворца кисти. Гоголь, с которым Айвазовский сдружился в Риме, отлично скаламбурил по этому поводу: «Исполать тебе, Ваня! Пришел ты, маленький человек, с берегов далекой Невы в Рим и сразу поднял хаос в Ватикане! И ведь что обидно, подыми я в Ватикане хаос, мне бы в шею за это дали, писаке, а Ване Айвазовскому дали золотую медаль…»

Пётр Первый на Красной горке

Великий живописец, покоритель Европы, гордость Отечества, обладатель всевозможных почестей и медалей? Малярам сдавать жилье не велено! Летом 1844 года Айвазовский вернулся в Санкт-Петербург из заграничного турне. За время своих странствий он прославил и свое имя, и русское искусство. Он признан в Италии, Голландии, Англии, Франции, Ис пании, а в Петербурге ему собираются дать звание академика (и ведь дадут), а также причислить к Главному Морскому штабу первым живописцем. Художник ищет мастерскую. Средств у него хватает, поэтому помещение он желает просторное, в самом центре. Находит подходящий вариант на улице Караванной, не торгуясь, соглашается на назначенную цену, собирается оставить задаток… И эта щедрость кажется подозрительной дворнику, показывавшему помещение. Он требует назвать род занятий потенциального постояльца, и услышав ответ «живописец Айвазовский», отнюдь не просит автограф, а отказывает художнику в сдаче квартиры («фатеры»). На удивленный вопрос Айвазовского отвечает: «Хозяйка строго-настрого запретила пущать в дом мастеровых. Еще вчера портному отказала!». Никакие аргументы насчет «известного художника» не сработали. Дворник упорно стоял на своем: «Понимаем мы это, а все же, значит, мастеровые по малярному цеху. Фатеру загрязните так, что после и не очистишь. Нет уж, извините, а сдать фатеру не могу-с».

Айвазовскому довелось ночевать в комнате-музее Байрона на острове Святого Лазаря в Венеции. Брат художника Гавриил выбрал церковный путь. Когда Иван Айвазовский приезжал к нему на остров святого Лазаря, его поселили в комнате,в которой останавливался Байрон. Эту комнату в монастыре сохраняли как музей. Всё в ней оставалось таким, каким было при визите поэта. Честь остановиться в ней выпадала редким счастливчикам и считалась знаком особого уважения лазаритов. Молодой художник был очень взволнован этим фактом, ему казалось, что таким образом он получает благословение поэта-романтика. В чем-то это справедливо: Айвазовский мог быть мистиком, мог — реалистом, но природа его таланта очевидно романтическая. Примечательно, что именно после ночи, проведенной в комнате Байрона, и утренней долгой беседы с братом художник окончательно решил изменить свою фамилию, убрав букву «Г» и став из Гайвазовского Айвазовским.

Дом Айвазовского в Феодосии. Фото из альбома, хранящегося в фондах Феодосийской картинной галереи.

Третьяков, покупая "Волну", писал нетерпеливо: "Дайте мне скорее вашу волшебную "Волну". Как мне хочется скорее иметь вашу картину в моей галерее". А позже, приобретя еще одну картину, остановился. Он был сдержанным покупателем по отношению к Айвазовскому. Следующие две большие картины - "Радуга" и "Черное море" были куплены с перерывами во много лет. Но это очень сильные работы.

В начале 1850-х Иван Айвазовскийон получил разрешение на археологические раскопки в Феодосии. Раскопал множество курганов. Безумно радовался находкам. Выстроил в городе на горе Митридат музей древностей - с колоннадой, наподобие античных храмов. Все находки отправлял в этот музей, а самые ценные - подарил Эрмитажу, где его дар - набор золотых женских украшений греческой работы - хранится до сих пор.

Фотография Ивана Айвазовского 1893 года со вставленной в раму настоящей, написанной маслом, картиной. Это фото, «инкрустированное» живописью, предназначалось Галусту Гульбенкяну, британскому финансисту и коллекционеру. Сейчас снимок с сюрпризом хранится в Метрополитен-музее.

Айвазовский умел удивить гостей десертом. Нередко художник вместе с поваром продумывал меню для приемов и банкетов. В его доме часто подавали шампанское, к которому маэстро питал слабость. Ему было не лень на место фабричной этикетки наклеить собственноручно изготовленную. Как правило, на этикетках «от Айвазовского» оказывались какие-то особо«бурлящие» марины, чаще всего «Девятый вал».

На пятидесятилетие художника был организован пышный банкет. Ближе к его завершению Айвазовский встал и произнес:«Господа, я приношу вам свои извинения. Мой повар забыл про десерт! Поэтому вам придется отведать блюдо моего приготовления». Гостям подали маленькие подносы, на каждом из которых лежал небольшой пейзаж от Айвазовского.

Кстати, в русской живописи был и настоящий кондитер. Василий Тропинин учился мастерству приготовления сладостей в Петербурге. Не по своей воле, а по распоряжению хозяина, ведь Тропинин до 47 лет оставался крепостным — вот и приходилось баловать господ пирожными и суфле.

Айвазовский первым обратил пристальное исследовательское внимание на холмы в окрестностях Феодосии и Керчи. Ему показалось, что у них явно искусственное происхождение. В ходе раскопок были обнаружены интересные находки. В одном из имений Айвазовского, деревне Шейх-Мамай, найдены останки, которые можно было счесть местом захоронения Мамая. Впрочем, окончательно не было доказано, что могила Мамая находится именно в этом месте, и сенсации, сообщающие, что вот теперь-то она найдена по-настоящему, появляются и поныне.

Тем не менее, на месте возможной могилы ордынского темника Айвазовский соорудил беседку, чтобы в ней «размышлять о бренности человеческой жизни». Подтверждая эту бренность, в 1917 году имение вместе с беседкой сгорело. Современные исследования показали, что поселение Шейх-Мамай входило в состав античной хоры Феодосии с 60-х годов III века до нашей эры. Сейчас это село называется Айвазовское.

Перед женой Айвазовского преклонил колено крымский Робин Гуд. Есть легенда, что в выстроенной Айвазовским беседке на месте раскопок в селе Шейх-Мамай ему довелось угощать кофеем крымскую инкарнацию Робин Гуда, знаменитого разбойника Алима Айдамака. В песнях и сказаниях Айдамаку приписывают подвиги, аналогичные деяниям героя английских баллад: у богатых отнять, бедным раздать. По некоторым версиям, не обошлось без женщины — якобы батрак Алим засматривался на хозяйскую дочку, за что и пострадал. Если верить легендам, разбойник посетил художника, любовался его картинами, имел приятную беседу, в том числе узнал о скорой женитьбе Айвазовского на молодой Анне Саркизовой.

Настал день свадьбы. Праздничный кортеж остановила шайка разбойников. Гости переполошились, но предводитель разбойников спрыгнул с лошади, опустился на колено перед невестой и вручил ей роскошную восточную шаль. Некоторые источники утверждают, что эта история имела место во время женитьбы Айвазовского на Юлии Гревс. В пользу такой версии свидетельствуют легенды, согласно которым в 1849 Алимов был пойман, получил шесть тысяч палок, после чего его сослали в Сибирь, так что во время женитьбы на Анне в 1882 художник не мог с ним встречаться. Против этой версии такие нюансы: женившись на Юлии, Айвазовский только переехал в Феодосию, а археологией заниматься начал с 1853, и беседка, в которой они с Алимом якобы пили кофе, к женитьбе на Юлии Гревс еще не построена. Но главное даже не это: крымский Робин Гуд явно таким элегантным образом почтил не только художественные таланты, но и грандиозные заслуги «отца города», которых к женитьбе на Анне накопилось куда больше.

На веку Айвазовского сменилось пять императоров. Иногда говорят, что он «со всеми был в добрых отношениях», что не совсем справедливо. С Александром I он не успел побывать ни в каких отношениях, а с остальными действительно находился в достаточно хороших. Велика вероятность, что это было значительно проще делать именно из Феодосии,а не оставаясь в Петербурге. Монархи нередко ревнивы, а Айвазовский в Феодосии устроил фактически «страну Айвазовского». К счастью, он был не обделен и светским тактом, что позволило не противопоставлять себя императорам,а демонстрировать, что всё, что делается, — делается во благо империи. Собственно, это так и было. Кстати, на средства,собранные Айвазовским, в Феодосии был установлен монумент Александру III. Таким образом художник выразил благодарность за согласие императора строить в Феодосии торговый порт, что стало серьезным экономическим рывком для города. Неизвестно, как бы складывались отношения с царствующими особами, не покинь Айвазовский Петербург. Ведь,к примеру, Николай I в свое время был близок к тому, чтобы совсем юного художника отправить в опалу.

Юный Айвазовский помогал приближенному ко двору французскому маринисту Таннеру. Француз сразу оценил талант помощника и использовал его более чем активно. Когда же на выставке оказались работы Айвазовского, и их оценили значительно выше, чем манерные марины Таннера, тот взбеленился и, используя близость к императору, оклеветал молодого Айвазовского. На этом карьера лучшего российского мариниста могла и закончиться, но протекции прославленных художников того времени и, главное, учителя рисования у царских дочерей профессора Александра Зауервейда помогли смягчить гнев Николая I. Айвазовский же убедился в справедливости строк Грибоедова «минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь».

Все женщины Айвазовского, о которых известно общественности, чем-то да необычны. Первая жена — гувернантка Юлия Гревс. Сам Айвазовский к тому времени был одним из самых завидных женихов Санкт-Петербурга. Вторая жена Анна Саркизова младше его почти на 40 лет. Но была еще одна женщина, которая тоже достойна упоминания. Балерина Мария Тальони, старше Айвазовского на 13 лет. История их отношений, по сути, зиждется на легендах, но до чего красивы эти легенды. Мария Тальони помогла подняться Айвазовскому, когда, задетый ее экипажем, он упал на дороге. Во вторую встречу он получил билет на ее представление. После представления Мария бросила ему один из букетов, которыми ее осыпали поклонники. Когда он приехал в Италию, две картины на его выставке купила Мария… И оставила билет на свое представление. Наконец личная встреча, долгая прогулка, завершившаяся дома у Марии, и — много счастья, любви,живописи, балета. Он мечтал быть всегда рядом, предлагал Марии руку и сердце. И получил отказ — она не хотела ни для него стать со временем обузой, ни в своем сердце отдать кому-то такое же место, какое там занимал балет. Но если верить легендам, на память о первой возлюбленной у Айвазовского на всю жизнь осталась ее розовая балетка. Когда художник умер, его жена Анна первым делом сожгла эту балетку.

Оригинал записи и комментарии на

В Третьяковской галерее на Крымском валу проходит выставка Ивана Айвазовского

Ретроспектива выдающегося мариниста приурочена к грядущей 200-летней годовщине со дня его рождения. На выставке представлено 200 работ художника.

…Море волнуется раз, море волнуется два – и вот величественный и беспощадный «Девятый вал» заполняет пространство Третьяковки. Главный шедевр Айвазовского привезли из Русского музея. Эта работа, что называется, хрестоматийная. Современники называли её «Гимном жизни», «Неугасающей надеждой», «Одой бесконечной борьбе». Рядом с «Девятым валом» – не менее известные полотна ещё из семнадцати музеев и шести частных собраний.

В Третьяковской галерее это вторая масштабная ретроспектива Айвазовского. В этот раз организаторы решили уйти от хронологии. Зрителей отправляют в свободное «плавание», им предлагают курсировать от штиля – к шторму, от рассвета – к закату. Художник предстаёт как маринист, баталист, график. Особый интерес представляет картина «У берегов Кавказа» (1885). Она отреставрирована специально к выставке. На ней изображена сцена кораблекрушения – от накренённого, уже начавшего тонуть парусника уплывает спасательная шлюпка, которая вот-вот налетит на огромные чёрные скалы, почти сливающиеся с грозовым небом. Это масштабное полотно никогда ещё не покидало запасников Третьяковки.

«Айвазовские морские волны скрывают немало тайн для реставраторов. Например, картина "Бурное море". Выяснилось, что там были изменения: художник сначала написал два корабля, но потом один замазал. Он мог постоянно вносить изменения в очертания гор, в движение волн…», – поясняет куратор выставки Галина Чурак.

Силу морской стихии Айвазовский сам испытывал на себе не раз. Однажды попал в такую бурю, после которой в газетах написали: «Есть жертвы, среди погибших – русский художник».

Маринист писал по памяти, в комнате с бордовыми стенами и окнами, отнюдь не выходящими на море. Писал по памяти, хотя жил у моря. Он считал, что движение волны, дуновение ветра, луч света, падающий на волну, невозможно писать с натуры - каждое мгновение всё меняется. Только память художника может удержать впечатления.

За всю жизнь Айвазовский создал более шести тысяч полотен. Получается, в среднем, писал по две картины в неделю!

Николай I однажды воскликнул в восхищении: «Айвазовский! Я царь земли, а ты царь моря».

Он один из самых ярких представителей позднего романтизма. Ему свойственны глубокие метафизические размышления о мироздании, о том, как мал человек перед лицом главенства стихии.

При жизни у Айвазовского было 120 персональных выставок – и в России, и далеко за её пределами. Чаще всего он проводил их с благотворительной целью. Картины продавал, доходы жертвовал в пользу пострадавших от неурожая, студентам, воинам, вдовам и сиротам. Это был человек, который не шумно, не броско, но по всей жизни пронес способность делать добро.

Сегодня полотна русского мариниста чрезвычайно ценятся во всём мире. Так, 24 апреля 2012 года аукционный дом Sotheby’s продал картину Ивана Айвазовского «Вид Константинополя и Босфорского залива» за $5,2 млн.

…Свой последний морской пейзаж он написал утром 19 апреля 1900 года в Феодосии. Айвазовский хотел осуществить своё давнее желание – показать один из эпизодов освободительной борьбы греческих повстанцев с турками. За день он почти закончил работу. В центральной части картины изобразил корабль, объятый пламенем и клубами дыма. Но довести замысел до конца он так и не успел: глубокой ночью во сне внезапная смерть оборвала жизнь великого живописца. Незаконченная картина «Взрыв корабля» осталась на его мольберте...

P.S. Ожидается, что выставку до дня ее окончания, 20 ноября, посетят не менее 300 тысяч человек, уже к началу её работы было продано более 20 тысяч билетов!

Но к наплыву посетителей здесь готовы. Зрителям в галерее создан максимальный комфорт: по новым правилам можно приобрести электронный билет на определенное время. Посетителей пускают каждые полчаса. При этом время осмотра экспозиции не ограничено.

По материалам СМИ

Третьяковская галерея открывает выставку "Иван Айвазовский. К 200-летию со дня рождения" — один из двух главных музеев русского искусства пройти мимо этого юбилея не мог.

Кира Долинина

Как не отметить 200-летие со дня рождения того, кто один наводнил (в прямом и переносном смысле) мир тысячами полотен плотной русской реалистической живописи, утвердив тем самым если не мощь, то вес ее в мировом масштабе? Умники скажут, что количество не всегда имеет значение, но современники Айвазовского, а за ними и легковерные их потомки год за годом, десятилетие за десятилетием славили художника как первого из первых. Тут и никогда не отличавшийся хорошим вкусом Николай I, скупавший у Айвазовского все самое большое и своим императорским авторитетом введший в моду владение его маринами, пафосно воскликнувший: "Айвазовский! Я царь земли, а ты — царь моря!" Тут и отличный живописец Крамской, вдруг припечатавший: "...Айвазовский, кто бы и что ни говорил, есть звезда первой величины, во всяком случае; и не только у нас, а в истории искусства вообще..." Тут и сам Третьяков, вообще-то отлично понимавший, что Айвазовский Айвазовскому рознь, и не сильно доверявший художнику с "чиновничьей душой", но тем не менее с нетерпением ждавший от мариниста его "волшебную воду".

Третьяковка сделала единственно возможный ход — отобрала лучшее. Всего 100 картин и 50 графических листов, для художника, по собственному признанию, написавшего 6000 полотен, это капля в море. Но поскольку море это довольно мутное, выбор тут действительно сложный. Вперед музей выставит четырех гигантов — "Радугу" (1873), "Черное море" (1881; оба — Третьяковская галерея), "Девятый вал" (1850) и "Волну" (1889; оба — ГРМ). Впервые покажет никогда ранее не экспонировавшегося великана "У берегов Кавказа" (1885, ГТГ). Отдаст дань итальянским видам Айвазовского, где море большое и роскошное, а фигурки на берегу — маленькие и смешные; испугает страшными и нестрашными батальными сценами; смешает в кучу Феодосию и Геную, которые у Айвазовского практически неразличимы; отметит присутствие художника в зоне ориентализма и, конечно, в горах Кавказа.

Да, нового об Айвазовском мы вряд ли тут узнаем. Но он вообще не из тех художников, про которых стоит узнавать новое. Он никуда не исчезал, был все время на виду и на плаву, его любили (и ценили в очень даже денежном выражении) во все времена, Феодосия на него и на его благорасположение к себе молится до сих пор, армяне гордятся, турки пытаются найти в его родословной гордую турчанку. Он такое всеобщее достояние, не раздражающее ни глаз, ни душу. Море у него может быть спокойным и бурным, голубым, синим или фиолетовым, солнце может заходить и вставать, корабли могут плыть, а могут стоять на якоре, паруса — раздуваться или опадать. Есть и берег, и пустыня, и девушки. Неморские сюжеты давались ему гораздо хуже, но ведь и в маринах кисть его божественной не назовешь.

И Третьяков, и Стасов, и Бенуа оправдывали Айвазовского "поэзией", которая в их глазах являлась главным оправданием и главной целью искусства

Смешивать божий дар с яичницей в случае Айвазовского первыми отказались те, кто в живописи понимал лучше других современников. Стасов поливал мариниста ядом ("до такой же рутины дописался и он со своими вечно одинаковыми голубыми морями, лиловыми горами, розовыми и красными закатами, со своим вечно дрожащим лунным светом и с прочею своею застарелою и застывшею неправдою и преувеличением"), но тут же оговаривался: "но у Айвазовского есть, несмотря на это, своя действительная поэтическая жила, есть порывы к истинной красоте и правде". Бенуа в своей "Истории русской живописи" отослал Айвазовского на периферию, если не дальше: "Одно имя Айвазовского сейчас же вызывает воспоминание о какой-то безобразной массе совсем тождественных между собой, точно по трафарету писанных, большущих, больших, средних и крошечных картин. Все волны, волны и волны, зеленые, серые и синие, прозрачные как стекло, с вечно теми же на них жилками пены и покачнувшимися или гибнущими кораблями, с вечно теми же над ними пасмурными или грозовыми облаками. Если б была возможность собрать эту подавляющую коллекцию в одну кучу и устроить из нее гигантское аутодафе, то, наверное, тем самым была бы оказана великая услуга имени покойного художника". Очищающий огонь, по мнению Бенуа, мог вынести на поверхность лучшее: "Айвазовский действительно любил море и даже любил как-то сладострастно, неизменно, и нужно сознаться, что, несмотря на всю рутину, любовь эта нашла себе выражение в лучших вещах его, в которых проглянуло его понимание мощного движения вод или дивной прелести штиля — гладкой зеркальной сонной стихии". И Третьяков, и Стасов, и Бенуа оправдывали Айвазовского "поэзией", которая в их глазах являлась главным оправданием и главной целью искусства вообще. Вот только западник Бенуа не удержался и точно определил эту поэзию как вторичную: "Заслуга Айвазовского в истории русского общества (а тем более во всеобщей) невелика. Он ничего нового в нее не внес. То, что он делал (или, вернее, только желал делать), то есть эпическое изображение стихийной жизни, было найдено Тернером". Увы, он прав, не стоит смотреть на картины Тернера и Айвазовского рядом. Но прав Бенуа и в том, что ведь Айвазовский был единственным в русском искусстве, кто заразился вот этим вот общением с земными стихиями из космоса.

Он писал со скоростью два-три часа на полотно и ничуть этого не стеснялся

Другое дело, что мало было среди русских художников настолько земных в обычной жизни. Он писал со скоростью два-три часа на полотно и ничуть этого не стеснялся, прокатил по Европе и Америке 120 своих персональных выставок, обогнав в этом даже такого мастера самопиара, как Верещагин, имел все возможные и даже невозможные для других художников чины и заказы, дорого продавал свои бесконечные самоповторы, поставил дело их производства на поток, ни на йоту не отвлекаясь от единожды найденных и тут же растиражированных сюжетов и приемов, за что был почитаем массами — от великих князей до сибирских мещан. В Феодосии он ходил как самый что ни на есть взаправдашний генерал. Дом его поражал воображение несоответствием статуса художника и тем, что этот художник хотел сказать своим домом: "...всюду золотые стулья, зеркала, рамы — все золоченое, как в купеческих домах, даже драпировка в зале золотистого цвета. Между вещами действительно художественными, попадаются вещи безвкусные. В гостиной на виду расставлены карточки особ царской фамилии и министров, с надписями по адресу хозяина дома, причем все эти карточки поставлены так, что надписи читаешь невольно... В соседней комнате огромный портрет Ивана Константиновича во весь рост, рисованный им самим, где он изобразил себя в расшитом мундире, обвесил себя всеми звездами и орденами, как русскими, так и иностранными... поместил сзади себя картину — вид моря, на столе поставил карточку жены, а себе придал вид какой-то особы императорской фамилии, как их изображают на официальном портрете".

Нельзя сказать, что Айвазовский во всем этом был одинок — подобных салонных грандов история искусства знает немало. Но вот что удивительно — ему удалось остаться на вершине олимпа русского искусства как одному из главных его мастеров. От бедности ли этого пантеона или от неуходящего восторга перед горой воды, выливающейся на зрителя с его картин-великанов, но без "Девятого вала" русское искусство и представить себе трудно. Ну а то, что был мастеровитым фокусником, ну и что? Хороший фокус — это тоже искусство.

В Москве в Третьяковской галерее открылась масштабная выставка картин великого русского мариниста Ивана Айвазовского, посвященная 200-летию со дня рождения художника.

В предверии дня военно-морского флота России в Третьяковской галерее открылась одна из самых масштабных и наиболее ожидаемых выставок 2016 года - ретроспектива выдающегося мариниста Ивана Константиновича Айвазовского, приуроченная к грядущей 200-летней годовщине со дня рождения великого живописца.

Открытие состоялась 29 июля - в день рождения Ивана Айвазовского. Интерес публики к выставке сопоставим с тем ажиотажем, что имел место во время в январе 2016-го.

Основа экспозиции - 120 картин, на котором присутствует море - полотна и графика как из самой Третьяковской галереи, так и Русского музея, Центрального военно-морского музея, Феодосийской картинной галереи им. Айвазовского, Национальной галереи Армении, музеев Петергофа, Павловска, Царского Села, частных коллекций. Большинство работ представляют из себя морские пейзажи.

Всего картин в экспозиции 175. На 55 полотен, на которых нет моря, - так называемые сухопутные пейзажи. В целом же на выставке порядка 200 экспонатов.

На выставке представлены главные шедевры художника - монументальные полотна «Девятый вал» и «Волна» (из Русского музея). Кроме того, множество среднеформатных работ и несколько совсем миниатюрных - умещающихся на ладони.

Среди собственных полотен Третьяковки особый интерес представляет картина «У берегов Кавказа» (1885), отреставрированная специально к выставке. На ней изображена сцена кораблекрушения - от накрененного, уже начавшего тонуть парусника уплывает спасательная шлюпка, которая вот-вот налетит на огромные черные скалы, почти сливающиеся с грозовым небом.

Официальный видеоролик выставки "Иван Айвазовский. К 200-летию со дня рождения"

"В изображении морской стихии Айвазовскому не было равных. При всей масштабности его работ в них чувствуется удивительная легкость. Казалось, он импровизировал на холсте", - говорит куратор выставки Галина Чурак.

Экспозиция выстроена не по хронологическому принципу, а по темам. На одной стене - картины с изображением Константинополя, на другой - виды российских приморских городов и военных эскадр. Напомним, Айвазовский был художником Главного морского штаба.

Есть серия аллегорических изображений - «Хождение по водам», «Всемирный потоп» и почти абстрактное «Сотворение мира».

Отдельную группу составляют работы без моря. Но даже на них водный элемент в том или ином виде присутствует: на «Зимнем обозе в пути» (1857) в стороне от основной композиции изображен колодец, вокруг которого разлита вода. В ней, наряду с удивительным небом и тенями, главная прелесть полотна.

Еще одна сцена - «Император Александр II на зимней прогулке по льду Невы» (1890): стремительно летящие царские сани встречает поклоном работник, вырезающий глыбы льда. Переливы зеленовато-голубоватых оттенков на ледяных блоках контрастируют общей серовато-тусклой палитре.

Некоторые полотна кураторы выставки смело объединяют в триптихи или целые циклы. Например, «Буря на Азовском море в апреле 1886 года», «Морской вид при луне» и «Корабли в бурном море. Восход солнца» внезапно оказываются как будто единым целым.

Дополняют основную экспозицию графика и акварели (в том числе прекрасный цикл минималистичных набросков маневров Черноморского флота, приехавших из музея-заповедника «Петергоф») и собрание исторических раритетов, призванных погрузить нас в мир художника. Это корабельные принадлежности первой половины XIX века - подзорные трубы, штурвал, глобус и т.д. и т.п. Кроме того, фотографии, письма, наградные грамоты и прочие артефакты.

Известно, что когда Айвазовский отмечал 10-летие своей творческой деятельности выставкой в Феодосии в 1846 году, его поздравлял сам адмирал М.П. Лазарев и будущий адмирал В.А.Корнилов, которые подошли к городу на шести парусных кораблях во главе с флагманом «Двенадцать апостолов».

Количество написанных Айвазовским картин поражает воображение: 6000 за 60 лет!

Иван Константинович был ярым путешественником - в паспорте собрал 135 виз. Объездил почти всю Европу, где проходили его персональные выставки, приносящие мастеру существенный доход. Во время одного из таких путешествий художник чуть не погиб. Между Францией и Испанией, в Бискайском заливе, корабль, на котором плыл Айвазовский, попал в жестокую бурю и только чудом не затонул. На следующий день парижские газеты вышли с заголовком о гибели Айвазовского.

Об этих и о многих других любопытных фактах его творчества на втором этаже рассказывают архивные материалы, портреты родных художника, фотографии.

Экспозиция показывает Айвазовского как мецената, первого почетного гражданина Феодосии, ключевую фигуру для города и Крыма в целом. Один из примеров его благотворительности - строительство в 1888 году водопровода в Феодосии, которая тогда испытывала нехватку пресной воды. Пользование водопроводом было платным, однако пить воду из фонтана на Новобазарной площади позволялось бесплатно. Рядом всегда стояла серебряная кружка с надписью: «Выпейте за здоровье Ивана Константиновича и его семьи».

Айвазовский писал свои полотна по памяти, в мастерской, хотя жил у моря. Он считал, что движение волны, дуновение ветра, луч света, падающий на волну, невозможно писать с натуры - каждое мгновение всё это меняется. Только память художника может удержать впечатления.

При жизни у него было 120 персональных выставок и в России, и далеко за ее пределами. Чаще всего он делал их с благотворительной целью. Картины продавал, доходы жертвовал в пользу пострадавших от неурожая, студентов, воинов, вдов и сирот. Это был человек, который не шумно, не броско, но по всей жизни пронес способность делать добро.

Сейчас полотна русского мариниста ценятся во всём мире. К примеру, 24 апреля 2012 года аукционный дом Sotheby’s продал картину Ивана Айвазовского «Вид Константинополя и Босфорского залива» за $5,2 млн. Это полотно стало самым дорогим произведением художника.

Свой последний морской пейзаж он написал утром 19 апреля 1900 года в Феодосии. Айвазовский хотел осуществить свое давнее желание - показать один из эпизодов освободительной борьбы греческих повстанцев с турками. За день он почти закончил работу. В центральной части картины он изобразил корабль, объятый пламенем и клубами дыма. Но довести замысел до конца он все-таки не успел: глубокой ночью во сне внезапная смерть оборвала жизнь великого морского живописца. Незаконченная картина «Взрыв корабля» осталась на его мольберте.