Главная » Красота и здоровье » У берегов кавказа. Царь моря. Завершение карьеры и последние дни живописца

У берегов кавказа. Царь моря. Завершение карьеры и последние дни живописца

К 200-летию великого русского художника-мариниста Ивана Константиновича Айвазовского Государственная Третьяковская галерея подготовила специальную выставку, которая пройдет в залах на Крымском Валу с 29 июля по 20 ноября. Для этого мероприятия галерея впервые в своей истории организовала интернет продажу билетов.

Заведующая отделом живописи XIX, XX веков в Государственной Третьяковской галерее и куратор выставки Галина Чурак рассказала, что, несмотря на то, что юбилейный год Айвазовского - 2017 год, галерея решила схитрить и провести выставку уже сейчас, так как потом ни один музей не захочет отдавать свои картины художника.

По словам Чурак, экспозиция будет включать в себя 120 полотен, которые были отобраны исходя из принципа значимости для самого автора, а также картины, которые были написаны Айвазовским для русского императорского двора. Таким образом, посетители выставки смогут увидеть картины, которые обычно хранятся в Русском музее, в Павловске, в Петергофе, в Царском селе, в Феодосийской картинной галереи, а также в Национальной галерее Армении.

Говоря о влиянии Кавказа на жизнь и творчество Айвазовского, заведующая отделом живописи рассказала, что художник питал подлинный интерес к региону и ко всему, что было связано с Кавказом.

"Он впервые оказался у берегов Кавказа, когда был совсем молодым еще, когда закончил академию. Она, прежде чем организовать ему за свой счет поездку в Европу для продолжения образования, отправила его в Феодосию, в Крым. А там он получил приглашение капитана М.П. Лазарева , участвовать в десанте у кавказских берегов", - так, началось его знакомство с этим краем, поведала куратор.

"Тогда в 1839 году он оказался у кавказских берегов и участвовал в тех военных операциях, которые происходили тогда на Кавказе, он оказался не просто свидетелем, а соучастником этих событий. И интерес к этому у него сохранялся всю жизнь. Кроме того, на Кавказе он познакомился с героями России: адмиралом П.С. Нахимовым , М.П. Лазаревым, генералом П.С. Котляревским ", - рассказала Чурак.

"Айвазовский хорошо знал Котляревского, высоко почитал его за храбрость, за боевые заслуги. Генерал заканчивал свою жизнь уже как израненный воин в Феодосии. Он жил там, и умер. И Айвазовский много усилий приложил к тому, чтобы был воздвигнут своеобразный памятник Котляревскому. Он соорудил часовню на горе Митридат, внутри самой высокой горы Феодосии, и украсил эту часовню своими картинами в память о Котляревском", - поведала искусствовед.

Как объяснила Чурак, жизнь на Кавказе оставила художнику целую серию "кавказских впечатлений". "У нас будут картины, изображающие Дарьяльское ущелье, горные виды, горные сюжеты, а эта картина "У берегов Кавказа", принадлежащая Третьяковской галерее, будет показана посетителям впервые. Картина показывает прибрежный вид Кавказа, а также излюбленный Айвазовским мотив штормового, грозного моря, с молниями, с бушующими волнами, разбивающимися о прибрежные скалы, где плавает утлая лодчонка с каким-то парусником, который вот-вот погибнет. Однако картины Айвазовского несут в себе надежду на то, что все должно благополучно разрешиться. "У берегов Кавказа" - это мощная по своему настрою, накалу, энергетике и энергии картина", - рассказала куратор выставки.

Вместе с Кавказом на творчество Айвазовского несомненное влияние оказала Турция, в которую он впервые попал в 1845 году во время совместной поездки с Великим князем Константином Николаевичем. "Это была поездка, морской вояж к берегам Турции, Малой Азии, островам греческого архипелага. И когда Айвазовский увидел Константинополь, Стамбул, он был потрясен красотой этого города, необычностью его, его архитектурой, расположением, мраморным морем, все то, что составляет облик этого города. И он тогда в восторженном письме писал, что ни Рим, ни Венеция, ни Неаполь не могут сравниться с красотой этого города. Он просто затмевает собою все", - поведала искусствовед.

Одна из следующих поездок Айвазовского в Турцию в Стамбул пришлась на 1874 год, когда его пригласил султан Абдул Азиз для работы по декорациям в официальной резиденции турецких султанов - дворце Долмабахче. Тогда художник написал около 30 живописных произведений, которые и по сей день украшают стены этого дворца, рассказала она.

"Стоит отметить, что Айвазовский писал картины не только тогда, когда он был непосредственно в Турции. Он много раз мысленно возвращался к этим образам, облику, прежде всего, Стамбула. Айвазовский писал картины не только в те моменты, когда он там непосредственно был, но и вспоминая эти места. У него была потрясающая зрительная память. Ему вовсе необязательно было находиться на том месте, которое он изображал, его память сохраняла множество впечатлений, и это давало ему возможность блестяще справляться с поставленными перед ним задачами", - заключила Галина Чурак.

Погибли без боя. Катастрофы русских кораблей XVIII–XX вв. Чернышев Александр Алексеевич

Штормы у берегов Кавказа

Штормы у берегов Кавказа

В 1782 г. корабли Азовской флотилии впервые вошли в Ахтиарскую бухту на юго?западном побережье Крыма. Бухта представляла собой обширный рейд с удобными бухтами, который мог вместить самый крупный флот, а расположенные вокруг горы надежно защищали суда от штормовых ветров.

Вскоре на ее берегах был заложен город Севастополь, а бухта становиться основной базой Черноморского флота. До 1830?х гг. кроме Севастополя русские военные суда использовали для стоянки Феодосию, Керчь, Евпаторию, Одессу, Измаил. Но лучшей базой на Черном море был, несомненно, Севастополь.

После Русско?турецкой войны 1828–1829 гг. по Адрианопольскому мирному договору 1829 г. к России переходил восточный берег Черного моря от устья Кубани до северной границы Аджарии, включая порты Анапа и Поти.

Корабли Черноморского флота начинают осваивать бухты у берегов Кавказа. Для противодействия возможной высадке неприятельского десанта, было начато строительство укрепленной линии вдоль побережья Кавказа. В 1837–1839 гг. Черноморский флот высадил десанты на кавказское побережье, где были построены укрепления Навагинское, Вельяминовское (Туапсе), Тенгинское (Шапсухо), Новороссийское (г. Новороссийск) и форты Раевский, Головинский и Лазаревский. Тогда русские моряки и познакомились с природными стихиями, характерными для этих мест.

Самой же тяжелой для флота трагедией стала одновременная гибель отряда кораблей во время шторма в 1838 г. разыгравшегося у Кавказского побережья.

Всего только за 18 дней до этого происшествия эскадра под командованием адмирала М. П. Лазарева высаживала десант в Туапсе. В этом походе на корабле «Силистрия» находился молодой художник И. Айвазовский, там же он написал картину «Десант генерал?майора Н. Н. Раевского у Туапсе 12 мая 1838 года»

30 мая на рейде Туапсе стояли бриг «Фемистокл» (капитан?лейтенант Н. Ф. Метлин), тендеры «Луч» (лейтенант А. И. Панфилов) и «Скорый» (лейтенант П. И. Кислинский), транспорт «Ланжерон» (лейтенант Д. А. Моцениго), пароход «Язон» (капитан?лейтенант Я. Ф. Хомутов) и 8 купеческих судов.

Сильная буря сорвала суда с якорей и выбросила их на берег. Бриг удачно развернуло палубой к берегу, и он потерял из 149 человек команды 2 человека. После того как бриг был оставлен командой, его принесло ближе к берегу, и носом он уперся в купеческое судно, стоявшее совсем на берегу.

«Луч» был прижат к берегу и обращен палубой к морю. При переправе людей на берег они подверглись нападению горцев. Из 48 человек команды 2 утонули, 1 убит, 1 тяжело ранен. Черкесы стреляли в погибающих моряков.

«Скорый» оказался в опасном положении, его понесло в устье реки и сильным течением едва не погубило всех, но с берега подали конец, и никто не утонул. Судно впоследствии было снято и исправлено.

Транспорт раньше других был сорван с якорей и брошен бортом к берегу под высокую скалу. «Ланжерон» упал мачтами к берегу, что и помогло спастись его экипажу. Каждый человек всходил на марс и по грот?рее спускался на берег, командир спустился последним.

На пароходе «Язон» после начала бури не поднимали якорей, но развели пары и надеялись таким образом устоять против шторма. Совместное действие якорей и паровой машины в 120 сил увеличило сопротивление парохода напору ветра и волн и вместе с тем увеличило силу напора штормовых валов, и всякий вал, который не мог поднять нос судна, связанный цепями с якорями, вливался всей массою на пароход. Несмотря на работающую машину и якоря ветер сделал свое дело – пароход, сдрейфовало, залило и бросило на мель. Он остановился на двух футах глубины и двадцати саженях от берега. Команда спасалась у мачт и всю ночь, темную и бурную, лепилась на вантах над бездной в ожидании лучших обстоятельств. Но на пароход налетело крупное купеческое судно. От сильного удара люди сорвались с вант и оказались в бурунах. С рассветом стали видны несколько человек, державшихся на грот?мачте парохода. Для их спасения с берега пытались подать трос с помощью сигнальной ракеты и ручной гранаты, но ветром они их отбрасывало к берегу. Спущенные шлюпки выбрасывались словно щепки. Из 61 человека команды погибли 3 офицера и 38 матросов. Купеческие суда также все выбросило на берег.

В тот же день на рейде Сочи стояли фрегат «Варна» (капитан 2?го ранга А. А. Тишевский), корвет «Мессемврия» (капитан?лейтенант Н. М. Бутаков) и 7 купеческих судов. Рано утром подул слабый зюйд?вест при сильной зыби. К вечеру ветер вдруг засвежел, вода поднялась выше сажени на берегу, темнота стала непроницаемой, и прибой оглушал своим шумом. В десятом часу вечера с берега заметили, что одно судно дрейфует, и через несколько минут оно было выброшено между устьем реки Сочи и возводимым укреплением. Скоро после того и остальные шесть купеческих судов были выкинуты неподалеку одно от другого, но люди были все спасены.

Фрегат и корвет довольно долго удерживались на якорях, однако вскоре после полуночи 31 мая оба судна стали сильно дрейфовать. «Варну» заливаемую волнами прижало к берегу, затем шквалом выбросило на берег и разбило, команда спасалась вплавь, из 334 человек погибли 17 матросов.

«Мессемврия», была брошена на мелководье в двух верстах от берегового укрепления. Команда спасалась вплавь, но на рассвете подошедшие горцы прекратили переправу. Подоспевший сухопутный конвой имел жестокую схватку с горцами, под его защитой, к утру переправа была закончена. В плен были захвачены 3 офицера и 8 матросов, пропали без вести офицер и 6 матросов, погибло 6 матросов. Судно разбилось.

Но самой опасной из природных стихий у берегов Кавказа является бора. Вот как описывал ее журнал «Морской сборник» в 1848 г.: «Бора у северо?восточного берега Черного моря дует в норд?остовой четверти с различной силой, исключительно на пространстве от Анапы до форта Вельяминовского, далее к юго?востоку она постепенно слабеет, и очень часто переходит в свежий зюйд?ост. Разрушительная сила боры бывает только у самых берегов, далее же в море она чувствительно ослабевает. Были случаи, что суда находившиеся не в дальнем расстоянии от берега при порывах боры крепили марсели, между тем как другие, мористее, несли брамсели.

Нигде бора не свирепствует с такой ужасной силой как в Новороссийском заливе.

Вестниками боры в Новороссийске бывают клочья облачков, появлявшихся на вершине хребта, при чистом небе…»

Люгер «Геленджик» (лейтенант И. Т. Алексеев) 22 ноября 1839 г. стоял на Новороссийском рейде. Во время начавшегося шторма у люгера открылась сильная течь в корпусе, волны заливали палубу. Вода на морозе замерзла, и судно стало погружаться. Для спасения экипажа был обрублен якорный канат, «Геленджик» был выброшен на берег и разбился. Весь экипаж был спасен.

Зимой 1847–1848 гг., по воспоминаниям жителей Новороссийска, боры свирепствовали гораздо сильнее и продолжительнее, чем когда?либо со времени основания города. С 27 октября 1847 г. задул норд?ост, который с большею или меньшею силой продолжался до половины января. В этот промежуток времени, особенно разразились две страшные боры, или лучше сказать порывистые ураганы.

Первая из них началась 28 ноября 1847 г. Норд?остовый ветер, очень сильный, с короткими промежутками дул в продолжении двух следующих дней, но в 6 часов вечера, он обратился в свирепую бору, которой причинены в укреплении значительные повреждения: со многих домов железные крыши снесены вовсе, а в здании тамошнего карантина, кроме железной крыши сорвало и стропила.

В это время на рейде стояли на бриделях (мертвых якорях): фрегат «Мидия» (капитан 1?го ранга П. И. Касторф) под флагом командовавшего отрядом, крейсировавшим у восточного берега Черного моря, контр?адмирала П. Н. Юрьева, 18?пушечный бриг «Аргонавт» (капитан 2?го ранга В. Г. Рюмин), тендер «Струя» (капитан?лейтенант П. А. Леонов), транспорт «Березань» (капитан 2?го ранга И. П. Манганари).

К 11 часам ночи фрегат подрейфовало с бриделем. Во время этого дрейфования, при порывах ветра оказалось, что восточный мертвый якорь был стащен на 100 саженей к юго?западу от прежнего места. Брошенный в помощь бриделю якорь остановил фрегат в 50 саженях от мели. На тендере «Струя» лопнула судовая цепь от бриделя. Бриг «Аргонавт» находился в весьма опасном положении. С усилением ветра, усиливался и мороз, который доходил до 13° по Реомюру. Носовая часть судна, обдаваемая волнением, брызги которого тут же замерзали, мало по малу начала покрываться слоями льда., превратившимся вскоре в одну сплошную массу. Эта часть судна стала погружаться, отчего вода, попадавшая в судно, стала скапливаться в носовой части (до этого она свободно расходясь вдоль борта, стекала в задние шпигаты) и замерзать. Вся палуба, также покрылась толстым слоем льда, равно как и весь рангоут, снасти, шлюпки, висевшие на боканцах. Кроме того, льдиной, отпавшей с правой скулы судна, выбило погонный верхний полупортик, вода через него попадала внутрь судна. Для облегчения носовой части были сброшены якоря с обоих крамболов и перевезены в корму две носовые карронады. Но все это мало облегчило носовую часть судна, льда накапливалось все более и более, и в той же мере нос погружался в воду. Лед беспрестанно обрубался командой, разделенной на три смены, но каждая из них при этой работе могла оставаться на палубе не более 15 минут. Эта тяжелая работа продолжалась в течение 16 часов. И только чрезвычайная энергия офицеров и команды, как докладывал командир, избавили судно от гибели.

Но эта жестокая бора была только предшественницей еще ужаснейшей, которая ознаменовалась столь гибельными последствиями.

12 января 1848 г. на Новороссийском рейде стояли на бриделях фрегат «Мидия», корвет «Пилад» (капитан 2?го ранга Н. Ф. Юрковский), 18– пуш. бриг «Паламед» (капитан?лейтенант П. И. Вердерман), шхуна «Смелая» (лейтенант П. П. Колчин), тендер «Струя» (капитан?лейтенант П. А. Леонов), на якорях – транспорт «Гостогай» (лейтенант А. Ф. Щеголев) и 120?сильный 7?пушечный пароход «Боец» (капитан 2?го ранга. В. П. Рыкачев).

С утра 12 января появились признаки жестокой боры, от норд?оста, и поэтому, по сигналу с флагманского фрегата были спущены стеньги и реи. В след за тем переменившийся от разных румбов ветер начал быстро усиливаться с вихрем и жестокими шквалами. В 13.30 на корвет «Пилад» при порыве от норд?оста налетел смерч, который накренил корвет на левую сторону до 5°, причем лопнули одна за другой цепи от бриделя. Брошенные в то же время якоря задержали корвет на глубине 22 фут за кормой. Между тем ветер усиливался более и более и к ночи превратился в жестокий шторм при –16 °R.

Ночь с 12 на 13 января 1848 г. долго останется в памяти моряков и жителей Новороссийска. Суда обросли снаружи толстою массой сплошного льда, внутри все замерзло. Обдаваемые брызгами, тут же замерзавшими люди коченели от стужи.

Фрегат «Мидия» дрейфовал, но был задержан своим якорем, отданным в помощь бриделю.

В 2.30 ночи лопнула цепь от бриделя, на котором стоял бриг «Паламед». В то же время были отданы два якоря. Вскоре лопнула вторая цепь от бриделя, а потому отдан запасной якорь. Бриг оставался на двух якорях, а канат третьего был слаб. Сильным волнением выбило погонный борт, и положение брига с этого времени сделалось весьма опасным. Три раза борт заделывался изнутри, и столько же раз напором воды выбивало эти доски, отбрасывая работавших людей. Вода стала накапливаться на баке и, превращаясь в лед, погружала бриг все более, он с трудом подымался на волнении. Волны перекатывались через бак, что мешало скалывать лед. В 4 утра бриг стало дрейфовать, в 5 часов он ударился кормою, у него выбило руль. Удары продолжались все чаще, трюм и кубрик наполнились водою, бриг стало разворачивать левым бортом к берегу, потом повалило на бок и било всем лагом, отчего упала за борт грот?мачта. К рассвету бриг прибило к берегу, не далее полукабельтова. Пятеро матросов вызвались предать на берег конец, но шестерка, на которой они направились к берегу, на половине пути перевернулась и матросы погибли. Только после полудня буря несколько утихла, и экипаж смог перебраться на берег. Командир, все офицеры и большинство матросов поступили в госпиталь с обмороженными руками и ногами.

Такой же участи подвергся транспорт «Гостогай», стоя на якорях, поскольку все бридели были заняты судами отряда. По мере усиления ветра командир еще с вечера приказал отдать третий якорь, а немного спустя – два верпа. В 3,5 часа утра 13 числа транспорт подрейфовало, а в 4 часа первым ударом о мель выбило руль. После нескольких ударов, в трюме скопилось воды до 6 фут, и не было никакой возможности ее откачать. Все судно снаружи и внутри покрылось толстым слоем льда. До рассвета команда и 30 солдат были посланы вниз и там при закрытых люках укрывались, как могли, от невыносимой стужи. Утром транспорт был принесен весьма близко к берегу. Экипаж с большим трудом переправился на берег.

Пароход «Боец», стоял на якорях. Когда ветер стал усиливаться, командир приказал развести пары и пустить машину полным ходом. Это предосторожность не избавила, однако же, пароход от катастрофы. Когда бора превратилась в порывистый ураган, то к 2 часам ночи 13 января лопнула якорная цепь. До 4 часов пароход удерживался на втором якоре и с помощью машины, но затем его начало дрейфовать. К 6.30 пароход прибило левым бортом к берегу в расстоянии 20 сажен от пристани. На шлюпке был передан на берег трос и начали спасать людей, но перед этим, наполнили трюм водой, чтобы пароход волнением не било о грунт.

Корвет «Пилад» стоял на трех якорях. Когда сила урагана дошла до высшей степени, то корвет с 14.30 13 января стало тихо дрейфовать. Были отданы оба запасных якоря, несмотря на это корвет в 8 часов вечера ударило кормой о мель, поэтому сняли с петель руль. Удары продолжались, вода в трюме дошла до 24 дюймов, но ее откачали до 9,5 дюймов. 14 января к 9 часам утра корвет сел всем килем на грунт, кормой к берегу. 15 января экипаж с помощью берегового гарнизона был благополучно свезен на берег. 7 офицеров и 42 матроса отправлены в госпиталь с обмороженными руками и ногами.

Из стоявших на бриделях судов отряда не были сорваны с них: флагманский фрегат, шхуна «Смелая» и тендер «Струя». С начала боры на шхуне «Смелая» в продолжение более 47 часов командир, офицеры и команда находилась в беспрерывной авральной работе, занимаясь очисткой льда с корпуса судна, рангоута и снастей. Но шхуна продолжала погружаться более и более и ей грозила неминуемая гибель. В таком положении она находилась к 4 утра 14 января. Командир, не теряя присутствия духа, прибегнул к последним средствам для облегчения судна. Приказано было сбросить брифок?рей, утлегарь. Хотели сбросить орудия, но они вмерзли в лед. Напряженным усилием экипажа судно было спасено.

Совсем другая участь постигла тендер «Струя». Он был залит волнами при температуре воздуха –16 °R, обмерз и затонул со всем экипажем (командиром, 3 офицерами и 48 матросами). 14 января, когда мрак стал уменьшаться, с фрегата увидели, что над местом, где стоял тендер, возвышается топ его мачты, который с салингом представлял как бы крест, наклоненный несколько назад и на левую сторону над могилой 52 человек. 4 августа 1848 г. тендер был поднят и на буксире пароходо?фрегата «Бессарабия» отведен в Севастополь для ремонта.

25 января корвет «Пилад» был стянут с мели, затем отведен в Севастополь и вытащен на эллинг для исправления. 7 марта бы снят транспорт «Гостогай», а 8 марта – пароход «Боец», больших повреждений на судах не оказалось. Бриг «Паламед», выброшенный на камни был разбит.

Новороссийский порт развивался как торговый. Поэтому военные корабли заходили в него только периодически, пополнить запас воды, продовольствия и топлива. Боры продолжали регулярно обрушиваться на город и порт.

О силе боры случившейся январе 1893 г. дает описание «Морской сборник»: «Ветер срывал крыши, сбивал с ног людей, опрокидывал фаэтоны. В гавани стояло 10 пароходов и 2 парусных судна; всех их покрыло ледяной коркой; у многих обломало мачты, порвало паруса (у стоявших за пристанями). Из двух стоявших на рейде судов, – одно сорвало с трех якорей и выбросило на городской берег; – у другого, английского парохода, лопнула цепь в 2 дюйма, и он вынужден был выброситься на берег, тоже у города. На железнодорожной станции сорвало крыши со зданий и вагонов; опрокинуло два груженные вагона; семь вагонов прогнало ветром на протяжении 250 саж. И два из них, пригнав к мощеной дороге, где рельсы не уложены, перетащило через нее и тротуар (при чем вагонам пришлось подняться на высоту одной сажени), – к самому урезу воды, где они были только задержаны корнем строящейся пристани. Один из производителей работ по строящемуся порту ехал на рабочем поезде (в вагон?платформах в общем около 4 000 пуд.) от Мысхако до Новороссийска (12 верст) – 5 часов, останавливаясь на этом пути шесть раз подымать пар, – такова была сила дувшего им навстречу NO». (Морской сборник 1899, № 8, с.120.)

В начале октября 1896 г. бору выдержали корабли Практической эскадры Черноморского флота под командованием вице?адмирала И. М. Дикова.

Утром 1 октября корабли снялись с якоря с Батумского рейда при совершенно ясной и тихой погоде. Ночью и утром 2 октября погода была такая же – мертвый штиль и зеркальное море. Пройдя Туапсе, корабли встретили легкий береговой ветер. Не доходя до Геленджика, ветер от норд?оста начал свежеть. Здесь под берегом, встретили отряд миноносцев, поджидавший эскадру для ночной атаки, но норд?ост был уже настолько свеж, что она не состоялась. От Геленджика до мыса Дооб ветер был особенно свеж.

В это время ветер доходил порывами до 7 баллов и для того чтобы повернуть на Новороссийск, потребовалось увеличить ход до полного, ибо при меньшем корабли не слушались руля.

В 7 утра 3 октября корабли встали в Цемесской бухте на рейде ближе к восточному берегу по следующей диспозиции: первая линия: броненосцы «Синоп» (капитан 1?го ранга Невражин), «Чесма» (капитан 1?го ранга Ирецкой), «Георгий Победоносец» (капитан 1?го ранга Кузмич), вторая линия «12 Апостолов» (капитан 1?го ранга Феодосьев), крейсер «Память Меркурия» (капитан 1?го ранга Спицкий) и канонерская лодка «Кубанец» (капитан 2?го ранга Миклуха?Маклай).

В гавани встали на якорях минные крейсера «Гридень» (капитан 2?го ранга Скаловский) и «Казарский» (капитан 2?го ранга Овод). Минный транспорт «Дунай» (флаг командира отряда миноносцев капитан 1?го ранга Бал) и пять миноносцев ошвартовались у различных причалов.

По случаю свежего ветра, на кораблях, стоявших на рейде поддерживали пары. Из?за ветра, доходившего до 8 баллов невозможно было спустить шлюпки. В 3 часа дня ветер настолько стих, что можно было послать шлюпки за провизией. Горы, до того закрытые облаками, очистились. С полудня барометр постепенно подымался. К 8 часам вечера ветер стал свежеть, продолжая дуть порывами от норд?оста, так, что посланная на берег шлюпка с трудом выгребла обратно. В течение ночи порывы ветра доходили до 10 баллов. Температура воздуха быстро понижалась и, в 4 часа утра 4 октября была уже + 4 °С, а к полудню стала уже + 1,5 °С. Ветер засвежел до степени шторма, продолжая дуть от того же румба.

Крейсер «Память Меркурия», стоявший ближе всех ко входу в гавань, подвергался столь сильным ударам ветра, что, несмотря на отданные оба якоря и при работающих машинах его стало дрейфовать. 4 октября, не имея возможности дальше стоять на рейде, с разрешения адмирала, воспользовавшись сравнительно временным затишьем, он ушел в Феодосию. В море крейсер встретил довольно крупную волну (размахи крейсера на подветренную сторону доходили до 28°). Волна была настолько крута что, кренясь на наветренную сторону на 18°, крейсер брал воду бортами и касался воды шлюпками на боканцах. Пройдя Керченский пролив, ветер и волнение значительно стихли. В 6 часов 45 мин утра 5 октября крейсер прибыл в Феодосию.

Днем 4 октября со стоявшего в гавани минного крейсера «Гридень» порт, суда, молы и город не были видны из?за густой мглы из брызг, срываемых ветром с верхушек волн. Самые сильные порывы боры были между 2 и 3 часами ночи с 4 на 5 октября, когда с вагонов были сорваны крыши и переброшены через стоявший у пристани транспорт «Дунай». Температура воздуха упала до + 1,5 °С – на пристанях ночью и утром был лед.

5 октября утром ветер настолько стих, что корабли получили возможность принять провизию. Адмирал разрешил «Чесме» войти в гавань и погрузить уголь. Но затем ветер усилился, дуя порывами. Броненосец, приняв топливо, не мог выйти из порта.

Утром 6 октября, когда ветер начал стихать корабли вышли из Новороссийска и направились в Феодосию.

Воздействие этой боры ощущалось и в турецком порту Самсун, где находилась канонерская лодка «Терец» (капитан 2?го ранга Прокопович). 4 октября к полудню ветер там усилился до 8 баллов, зыбь – 7 баллов. К вечеру ветер засвежел до 11 баллов. К утру 5 октября он уменьшился до 9 баллов, и канлодка вышла из порта.

В конце сентября 1898 г. практическая эскадра вице?адмирала Е. И. Алексеева направилась из Одессы в Новороссийск. 30 сентября, когда она приближалась к мысу Дооб, ветер усилился до 9 баллов, а порывы его доходили до 11 баллов. Пройдя мыс Дооб, адмирал увидел, что в Новороссийской бухте, по?видимому, начинается «бора». Не предвидя скорого улучшения погоды, он предпочел направиться в Феодосию. Когда эскадра удалилась на 50 миль, ветер уже был 8 баллов и продолжал стихать.

В 1930?х годах боевые корабли Черноморского флота лишь периодически заходили в порты Кавказа. Но осенью 1941 г., когда немецкие войска начали наступление на Севастополь, часть кораблей была перебазирована в кавказские порты. Советские моряки в полной мере познали «сюрпризы» этих портов.

В ночь на 30 декабря 1941 г. линкор «Парижская коммуна» и крейсер «Молотов» вышли из Севастополя и взяли курс на Новороссийск. В открытом море всю ночь свирепствовал восьмибальный шторм, бушевала пурга. Под утро, когда корабли приблизились к кавказскому побережью, шторм еще больше усилился, сила ветра достигала 10 баллов. Пурга немного утихла, но зато мороз стал крепче. Крутая волна валила корабли то на один, то на другой борт. Огромные массы воды обрушивались на палубы и надстройки кораблей. Через несколько часов они покрылись толстым слоем смерзшегося снега и льда. Обледеневшие корабли качало еще сильнее. Неистовствовала знаменитая и грозная бора. 30 декабря корабли вошли в Новороссийск. «Молотов» ошвартовался у Импортной пристани, «Парижская коммуна» встала у Элеваторной пристани. Несмотря на погодные условия, крейсер принял пополнение для Севастополя и 31 декабря ушел в Севастополь. В течение трех суток экипажу «Парижской коммуны» пришлось испытать воздействие боры на корабль и постоянно бороться с ее последствиями. Скорость ветра достигала 42 м/с, началось оледенение корпуса и надстроек линкора. Только 4 января 1942 г. бора утихла.

Но самым тяжелым испытанием для Черноморского флота стал январь 1942 г. Один из самых сильных штормов обрушился на порт Туапсе 21–22 января 1942 г. Весь ковш порта был заполнен военными кораблями и транспортными судами. Такая же обстановка была и в других портах Кавказа, куда перебазировались корабли Черноморского флота из Севастополя и морские суда со всех черноморских портов, с Дуная и Днепра.

Утро 21 января не предвещало ничего неожиданного. Дул тихий норд?ост силой в один балл, но затем он стал постепенно крепчать. Туапсинская военно?морская база жила обычной жизнью. Одни корабли ремонтировались, другие принимали топливо и боезапас, готовились к предстоящей десантной операции. Некоторые транспорты принимали грузы для осажденного Севастополя.

Вечером 21 января у причалов порта стояли крейсеры «Молотов», «Красный Кавказ», «Красный Крым», эскадренные миноносцы «Смышленый», «Шаумян», «Сообразительный», БТЩ «Гарпун», танкер «Кремль», транспорт «Азов», плавучая база «Нева» с тремя подводными лодками у борта. Эсминец «Бойкий» и шесть подводных лодок стояли у стенки судоремонтного завода. Теплоход «Грузия», минный заградитель «Островский», тральщики «Райкомвод», «Пионер», буксиры «Гарпун», СП?16, танкер «Совнефть» и ряд мелких были кораблей ошвартованы кормой к стенке. На внутреннем рейде на якорях стояли эсминец «Безупречный» и три транспорта. Кроме того, в порту находились сторожевые катера, катера?тральщики и другие мелкие плавстредства.

К 18 часам ветер достиг силы 6 баллов, поменял направление на зюйд?ост и продолжал усиливаться. Малые корабли спешили укрыться в гавани. В 20.30 в Туапсе прибыл из Севастополя танкер «Москва», ведя на буксире корпус недостроенного турбинного тральщика № 250 («Павел Головин»). Из?за начавшегося шторма танкер с тральщиком на буксире не решился входить в порт и встал на якорь на внешнем рейде.

Сильный зюйд?ост принес с собой тягун – сильные колебания водной массы портовой акватории. Волны достигали такой высоты, что свободно перекатывались через мол, ограждающий Туапсинский порт. В гавани начало рвать тросы, заведенные с кораблей на причалы.

Первыми «жертвами» шторма стали эсминец «Бойкий» и подводная лодка «Щ?214». «Бойкий» стоял ошвартованный кормой к стенке завода, с носа были отданы два якоря. С левого борта эсминца в 15 метрах кормой к стенке стояла подводная лодка «Щ?214», по правому борту – «Щ?202». Эсминец ремонтировался и не мог самостоятельно отойти от стенки.

В 23.25 силой ветра и накатом волн «Бойкий» стало разворачивать влево, его якоря поползли и «Щ?214» начало сдавливать между бортом эсминца и стенкой. Командир эсминца капитан?лейтенант Г. Ф. Годлевский, начиная с 00.40 22 января, неоднократно обращался к командованию военно?морской базы, ЭПРОНА, и командирам кораблей с просьбой отбуксировать эсминец на рейд. Только в 2.30 для оказания помощи к эсминцу подошел буксир «Алупка». Он долго возился, но ничего сделать не смог. Его мощности не хватало, чтобы отвести корабль от стенки, ветер и тягун были сильнее его.

В порту тем временем начался всеобщий аврал. Вследствие большого наката была прекращена погрузка транспорта «Азов». Крейсер «Красный Кавказ» просил отвести от его борта плавкран.

В 2.30 22 января оперативный дежурный штаба базы передал по УКВ всем кораблям: «Ожидается ухудшение погоды, принять меры». Это указание запоздало. Командиры кораблей сами уже начали принимать различные меры: заводили на причалы дополнительные швартовы, подкладывали между бортами и стенками новые кранцы. На кораблях поднимали пары и готовили машины к работе. При дальнейшем усилении ветра и волнения корабли удерживались работой машин. Некоторые командиры кораблей самостоятельно решили выходить на рейд.

Крейсера, эсминцы и крупные транспорты даже в благоприятную погоду швартовались и выходили из порта с помощью буксиров. В базе находились пять буксиров: «Рекорд», «Алупка», «Шахтер», «Гарпун» и «СП?16». Однако «Рекорд» – намотал на винт трос и до 13.50 22 января стоял без движения; «Гарпун» и «СП?16» ремонтировались, «Шахтер» смог приступить к работе только после 8 часов утра 22 января.

После 3 часов у эсминца «Бойкий» стали рваться швартовы, и в 3.40 он прижался своим левым бортом к подводной лодке и навалился кормой на стенку. В 4.00 лопнул кормовой швартов у подводной лодки «Щ?214» (командир капитан?лейтенант В. Я. Власов), ее корму стало разворачивать влево, а правым сетепрорезателем бить по левому борту «Бойкого». В 4.20 на буксире «Алупка», пытавшемся оттащить эсминец от стенки, сорвало буксирное устройство, и он не мог в дальнейшем оказывать помощь. «Щ?214» встала лагом к стенке и оказалась зажатой между ней и левым бортом «Бойкого».

Командир «Бойкого» сообщил оперативному дежурному штаба базы: «Сорвало со швартовов, терплю бедствие, ломаю подлодку». Через пять минут он повторяет сигнал и просит выслать на помощь буксир. Но ему никто не отвечает. С эсминца выпускают пять красных ракет, пытаясь привлечь внимание рейдового поста, но и это не помогает. Тогда «Бойкий» дает холостой залп из орудий. Только после этого прибывает командование базы, посылает к «Бойкому» буксир «Шахтер», который прибыл в 8.10. Дважды он пытался завести буксирный трос на эсминец, и дважды конец рвался. Чтобы сохранить корму и борт эсминца от поломок команда подкладывала кранцы, пробковые матрацы, парусиновые койки.

Для освобождения подводной лодки, зажатой между стенкой и левым бортом эсминца, с ее носа был заведен на стенку, на наиболее удаленный кнехт швартов, после чего лодка шпилем была продвинута вперед и освобождена от сжатия. Около 9 часов буксир «Шахтер» вывел «Щ?214» на рейд.

При усилении ветра и волнения и другие корабли, стоявшие у причалов, также пытались выйти на рейд. Командир крейсера «Красный Крым» капитан 2?го ранга А. И. Зубков просит выслать два буксира, крейсер удерживался у причала, подрабатывая своими машинами.

Командир эсминца «Шаумян» капитан?лейтенант С. И. Федоров дважды просил прислать буксир, поскольку швартовы порвались, и корабль держался у причала, работая машинами. Не дождавшись буксира и не в силах удержаться у стенки «Шаумян», выбрав якоря, дал задний ход, отошел от причала и в 6.35 вышел на рейд.

К 6 часам ветер усилился до 10 баллов и вновь поменял направление на зюйд?вест, у плавбазы «Нева» оборвало кормовые концы, и корабль развернуло по ветру. Нос немного отошел от причала и держался на швартовах, с кормы плавбазы был отдан якорь.

В 7.25 командир эсминца «Смышленый» капитан 3?го ранга В. М. Шегула?Тихомиров просил выслать буксир для заводки кормовых концов. Но вместо буксиров командир базы приказывает командирам эсминцев «Смышленый» и «Сообразительный»: «Выйти на внутренний рейд, стать на якорь, буксиров не будет».

Оставаться у причалов означало окончательно разбить корабли. Поминутно под борта и корму «Сообразительного» подкладываются кранцы. Корабль крениться на 15–20 градусов. Командир «Сообразительного» капитан 3?го ранга С. С. Ворков играет аврал и отходит от причала. С трудом разойдясь со стоявшей на якоре подводной лодкой, эсминец выходит к голове широкого мола, маневрируя среди стоявших на рейде кораблей, и в 8.00 становится на якорь почти у самого брекватера. На рейде его болтает, порою корабль кренится на 35 градусов.

Корпус недостроенного тральщика «ТЩ?250» около 7.40 оторвался от танкера «Москва», и громадные волны выбросили его на берег. Час спустя танкер снялся с якоря и ушел в Поти.

На подходе к Туапсе ожидались подводные лодки: «Щ?209» возвращалась с позиции, «Л?6» на буксире спасателя «Юпитер» шла из Новороссийска. Но им сообщили, что гавань не принимает, и приказали отстаиваться в море.

Наиболее тяжело пришлось крейсеру «Молотов» и эсминцу «Смышленый», стоявшим у нефтепирса, против входа в гавань. «Молотов» был ошвартован правым бортом к причалу, оба якоря были отданы и с кормы заведен конец на бочку. По корме крейсера стоял эсминец «Смышленый», ошвартованный левым бортом к причалу. С усилением ветра до 7 баллов и большой зыби с него на пирс были заведены дополнительные концы.

К четырем часам ночи ветер стал заметно крепчать. Сильный ветер и волны стали раскачивать крейсер «Молотов» и бить его о стенку, швартовы рвались один за другим. Получив с поста гидрометеослужбы штормовое предупреждение, помощник командира корабля сразу же поднял по авралу боцманскую команду и распорядился завести на причал дополнительные швартовые тросы. Ветер усиливался, на берег пошла крутая высокая волна. Корма крейсера навалилась на причал, ее несколько раз с силой ударило о стенку. Командир крейсера капитан 1?го ранга Ю. К. Зиновьев приказал играть боевую тревогу. В 4.45 весь личный состав крейсера был на боевых постах. Моряки электромеханической части поднимали пары в котлах и готовили главные машины к немедленной работе.

На «Смышленом» в 5.25 был сыгран аврал и на причал заведены дополнительные швартовы. К тому времени крейсер Молотов своей кормой прижался к корме эсминца. От сильной волны в гавани «Смышленый» стал кренится, концы рвались и левый борт сильно бился о сваи пирса, нанося повреждения обшивке корпуса. Кнехты по левому борту частично надломило, а на корме сорвало. Концы крепились за основания орудий, между левым бортом и пирсом подкладывались кранцы и тюки из пеньки.

К 7 часам «Молотов» стал наваливаться на стенку и биться о нее правым бортом, швартовые концы рвались, возникла опасность разрушения всего правого борта. С крейсера просят выслать буксир, так как корабль оторвало от бочки. Через пять минут командир базы предал: «Действуйте самостоятельно. Буксиров нет, разрешаю выход». Ю. К. Зиновьев решил самостоятельно отойти от пирса на чистую воду. Отданы носовой и кормовой концы, выбраны якоря, и корабль отошел от пирса, с намерением встать на внутреннем рейде на якоря развернувшись по ветру.

Но, стоявшие на якорях корабли, стесняли маневренное пространство гавани. Через пять минут после начала маневрирования был отдан правый якорь, затем левый, при этом корабль подрабатывал машинами: правая – самый малый назад, левая – самый малый вперед.

Однако тягун, шедший с моря был такой силы, что левая якорь?цепь оборвалась, и крейсер не мог удерживаться на месте на одном якоре и швартовах, заведенных на причал и вместе с тем не имел возможности ни маневрировать в тесном ковше туапсинского порта, ни выйти в открытое море. Волнами крейсер сносило к бетонному молу. Тонны воды обрушивались на моряков, работавших на полубаке.

«Молотов» дал задний ход, но очередная волна бросила его вперед. Он ударился носом о южный мол, повредив форштевень, и деформировал обшивку, в которой образовались две трещины в подводной части.

И тут же крейсер понесло назад, корма левым бортом ударилась о пирс. Затем корабль поставило лагом к ветру, его корму наносило на оконечность нефтепирса, а форштевень на крейсер «Красный Крым». Волнами и ветром «Молотов» разворачивало на 180° и несло к причалу, где он стоял, но теперь левым бортом. По корме «Красного Крыма» стоял танкер «Кремль», а в конце ковша БТЩ «Гарпун». Проход крейсера между кораблей стоящих у причалов и нефтепирсом был стеснен. «Молотов» форштевнем прочертил по борту крейсера «Красный Крым». Затем «Молотов» проходит носом танкер «Кремль», с крейсера просят его принять швартов, чтобы удержаться, но на танкере принять концы отказались.

В 8.53 под винты попала бочка, и крейсер не мог дать ход, проворачивание машин стало невозможно без риска повредить лопасти винтов. Корабль лагом несло на мель. В 8.55 на пирс были поданы швартовы, чтобы оттянуться шпилем, но они вскоре лопнули, и корабль начинает наваливаться на корму эсминца «Смышленый».

Эсминец оказался зажатым между причалом и огромной махиной крейсера. Носом эсминец уже сидел на мели, а корма находилась под непрерывными ударами крейсера. Каждую минуту могла произойти катастрофа. Несколько моряков получили увечья и травмы. В результате ударов корпус «Смышленого» получил ряд повреждений: обшивка была деформирована на протяжении 12 м.

Бочка в 9.06 вышла из?под винтов крейсера, но его понесло на БТЩ «Гарпун». «Молотову» угрожало быть выброшенным на мель. Кормовые концы не держали, якорь полз, ветер, и волны еще сильнее раскачивали корабль. В 9.23 командир приказал затопить носовые дифферентные отсеки, чтобы корабль сел носом на грунт. Крейсер притапливает носовую часть, но все равно временами его сильно ударяет о грунт. Хорошо, что грунт у берега мягкий.

Крейсер наваливается форштевнем на БТЩ «Гарпун». Тральщик (командир старший лейтенант Г. П. Кокка) стоял в ремонте. Он был ошвартован кормой к южному молу под кормой танкера «Кремль», с носа отдан правый якорь и стальной конец заведен на бочку. С кормы на стенку заведены три швартова. С усилением ветра до 8 баллов были дополнительно заведены два швартова. После 5 часов кормовые концы стали рваться и в 6.40 «Гарпун» на якоре и стальном конце, поданном на бочку, развернуло по ветру. Винтами и рулем тральщик коснулся грунта. К 9.30 с носа на бочку был заведен дуплинь, чтобы с помощью своего шпиля стянуться с мели.

Однако на форштевень БТЩ навалился своим полубаком крейсер «Молотов», сорвал его с якоря и бочки. Силой толчка и волной «Гарпун» был выброшен кормовой частью на берег. Через час с тральщика подали два швартова на «Молотов» и один на нефтепирс. При помощи работы двух шпилей крейсера «Гарпун» был стащен мели.

В 9.20 командир базы приказал эсминцу «Сообразительный» немедленно подойти к крейсеру «Молотов» и оттащить его корму от пирса. Только спустя полчаса эсминец, наконец, снялся с якоря и направился к крейсеру.

9.32 бочка снова попала под винты, корабль вновь лишился хода. Ветер и волны наваливают корабль кормой на пирс, при этом разрушается обшивка. В 10.07 на помощь крейсеру подошел эсминец «Сообразительный» для поддержания кормы, но достигший силы 10 баллов ветер не дает ему приблизиться. С «Молотова» на эсминец телеграфировали: «Соблюдать осторожность. Стать на якорь, спуститься на всю длину своих якорь?цепей и поддерживать нашу корму». Но довольно долго не удается завезти буксир на эсминец. Только в 11.10 к «Молотову» подошел катер торгового порта, чтобы завезти буксир на «Сообразительный».

Сила ветра достигает предела, от мощных ударов волн стоит грохот, напоминающий артиллерийскую канонаду. Боцманской команде крейсера удалось завести несколько стальных тросов за левый кормовой кнехт. Но вот огромной волной корабль так рвануло, что тросы натянулись. Кнехт, вделанный в корабль с большим запасом прочности, не выдержал такой силы натяжения, его вырвало. Лопнувшим тросом был смертельно ранен один моряк и два – получили увечья. Наконец, к 12 часам удалось завести трос на эсминец «Сообразительный». Поддержание кормы «Молотова» эсминцем предотвратило его дальнейшее разрушение. Когда корма была задержана, а форштевень коснулся грунта, крейсер больше не дрейфовало. Около 12 часов к «Молотову» подошел буксир СП?16 и подал трос на его корму.

Тяжело пришлось этой ночью крупным кораблям, но еще тяжелей катерам. В 6.55 катер?тральщик «Комсомолец» был выброшен на скалы. Спустя 20 минут малый охотник «СКА?012» сел на мель в районе мыса Агрия, его команда успела перебраться на берег, жертв удалось избежать.

Уже на рассвете в бухту пытался войти сторожевой катер «СКА?055» старшего лейтенанта Ф. И. Коренного. 21 января 1942 г. он вышел из Туапсе в дозор, из которого должен был вернуться 24 января. В течение 21 января и ночи на 22?е катер нес дозорную службу в условиях 7–8 балльного шторма. После того как шторм достиг 9 баллов, командир ввиду невозможности находиться дольше в море и угрожающей катеру опасности решил уйти в базу. «СКА?055» под двумя моторами, имея скорость 12 уз., направился в Туапсе, личный состав приготовился к швартовке. В момент, когда катер входил в ворота порта сильной волной, его перевернуло вверх килем. Моторы при этом заглохли. Все находившиеся на палубе и на мостике были смыты в море и почти все погибли. Через 3–5 минут катер снова стал в нормальное положение, после чего был выброшен на берег между рекой Туапсе и южным молом порта. Оставшиеся в задраенных моторных отделениях пять человек мотористов и два выплывших из числа смытых за борт моряков спаслись. Из 21 члена экипажа катера погибли 14, в том числе командир катера и его помощник.

Последней жертвой шторма стала баржа, выброшенная волнами на берег. После 16 часов ветер стал утихать, меняя направление. Но накат к вечеру нисколько не уменьшился. «Сообразительный» по?прежнему стоял на рейде на якорях и подрабатывал машинами, удерживая на буксире крейсер. Отступив от требований светомаскировки, в 18.25 командир базы разрешил кораблям использовать прожектора для освещения производства аварийно?восстановительных работ.

К 24 часам дул вестовый ветер силой 4 балла. Гавань Туапсе выглядела, словно после боя. Дорого обошелся этот шторм для флота. Были потеряны три катера и недостроенный тральщик. Многие боевые корабли были повреждены.

Имелись погибшие и раненые. На « СКА?055» погибли 14 человек, на «Молотове» оборвавшимся тросом смертельно ранен один моряк. При заводке дополнительных концов с крейсера «Красный Крым» на мол ударом волны были смыты и погибли четыре человека. Всего 19 погибших и множество раненых.

Сказалась нераспорядительность командования базы. Но и порт, к приему такого большого количества кораблей и судов, не был приспособлен.

Наибольшие повреждения получил крейсер «Молотов». В результате разгула стихии была повреждена обшивка на левом борту в кормовой оконечности, лопнули 4 шпангоута по левому борту, сломан кормовой клюз, на 400 мм вогнут форштевень, затоплен таранный отсек, повреждены трубопроводы отопления в кормовых помещениях и оборудование отсека дымапаратура. Ремонт крейсера был закончен 14 февраля, но из?за недостаточной мощности завода форштевень полностью выправить не удалось, что снизило скорость на 2–3 узла. Позже на заводе в Поти с использованием кессона форштевень был восстановлен полностью.

«Смышленый» получил серьезные повреждения подводной части корпуса, на протяжении 12 м обшивка корпуса эсминца получила вмятины. Аварийный ремонт корабля продолжался почти месяц. Аварийно?восстановительный ремонт эсминца «Бойкий» удалось завершить к 11 февраля. Для восстановления боеспособности подводной лодки «Щ?214» потребовалось 15 суток, БТЩ «Гарпун» – 10 суток.

Этот шторм нарушил планы командования флотом. Директивой командующего флотом намечалось в ночь на 21 января высадить десант в Судак. Назначенные в операцию корабли своевременно сосредоточились в Туапсе, но вследствие начавшегося шторма операция была отсрочена на сутки. Однако шторм продолжался, и 22 января время операции перенесено в ночь на 25 января.

Кроме Новороссийска и Туапсе корабли Черноморского флота в годы Великой отечественной войны базировался на порты Поти и Батуми. До войны корабли, особенно крупные, в них не входили. Но после оставления советскими войсками Новороссийска и приближения линии фронта вплотную к Туапсе в эти два небольших порта перебазировался весь флот, и военный, и гражданский.

Поти с октября 1942?го по ноябрь 1944 г. был Главной базой ЧФ. Кроме тесной акватории, этот порт имел еще один существенный недостаток – тягун. В зимнее время при сильном норд?вестовом ветре в тесную гавань Поти устремляются огромные массы воды. Возникают сильные течения, уровень воды в порту все время меняется. Он может сорвать корабли со швартовов и якорей, разбить о причал.

С 30 октября 1941 г. на Поти базировался и самый крупный корабль Черноморского флота – линкор «Парижская коммуна». Чтобы оградить корабль от случайностей, за ним постоянно закрепили два буксира, на стенку с него заводили по шесть швартовых.

Утром 29 ноября 1941 г. линкор «Парижская коммуна» (капитан 1?го ранга Ф. И. Кравченко) после обстрела скоплений войск противника под Севастополем вернулся в Поти. Погода ухудшилась, ветер усилился и перешел в штормовой. Линкор оставили на внешнем рейде. Два дня он стоял на якорях, но ситуация продолжала ухудшаться, и его решили ввести в порт. При швартовке смыло три человека из баковой группы, все они погибли. Это была единственная потеря экипажа за всю войну. Линкор начало разворачивать сильным ветром. Швартовым концом он потянул и перевернул буксир «Октябрь» на котором погибли три человека (капитан и два матроса). Сам корабль снесло с фарватера, и левой скулой он сел на мель. Его вскоре сняли с помощью буксиров, затопив ряд отсеков (приняли 400 т воды) и создав крен 3°–5° на правый борт. С большим трудом линкор удалось поставить к причалу.

Из книги К барьеру!_N 15_ 2009 автора Газета Дуэль

С БЕРЕГОВ ЧАДА? Новейшие исследования доказывают, что именно в Камеруне свыше 300 лет назад родился знаменитый «русский африканец» Абрам Петрович Ганнибал, прадед Александра Пушкина, величайшего поэта России. Молодой бенинский ученый Дьедонне Гнамманку, воспитанник

Из книги Литературная Газета 6257 (№ 53 2010) автора Литературная Газета

Топ-менеджер для Кавказа События и мнения Топ-менеджер для Кавказа ОПРОС Кавказ – едва ли не главная болевая точка современной России. Негативные процессы, проходящие в этом регионе, болезненным эхом отзываются по всей стране. Принесёт ли пользу создание

Из книги Литературная Газета 6263 (№ 59 2010) автора Литературная Газета

За спиной Кавказа События и мнения За спиной Кавказа ОПРОС После уничтожения в Ингушетии спецслужбами одного из самых жестоких террористов Саида Бурятского сразу стали поступать известия о его причастности к подрыву поезда «Невский экспресс», жертвами которого в

Из книги Газета Завтра 919 (26 2011) автора Завтра Газета

С далёких берегов Библиоман. Книжная дюжина С далёких берегов Енисейская новелла XX–XXI вв. – Красноярск: Семицвет, 2010. – 240 с. с портр. В русской литературе новелла – достаточно редкий жанр. Сразу вспоминаются разве что «Повести Белкина». Тем интереснее будет читателю

Из книги "Золотое ухо" военной разведки автора Болтунов Михаил Ефимович

Россия без Кавказа? Читатель, мечтающий о "сбросе" Северного Кавказа! Давай соберём в кучу все твои аргументы. А) "Они нас объедают!" Чаще всего ты любишь говорить о безмерных бюджетных тратах на дотационный регион. В то время как поля Нечерноземья зарастают сорняком,

Из книги Литературная Газета 6434 (№ 41 2013) автора Литературная Газета

У далеких берегов Старший лейтенант Михаил Шатберашвили, оператор службы обработки разведданных корабля «Крым», с утра заступал на дежурство. День предвещал быть спокойным, ведь сегодня, 6 октября 1973 года, в Израиле отмечался один из самых главных религиозных праздников

Из книги Литературная Газета 6459 (№ 16 2014) автора Литературная Газета

Ворота Кавказа Владислав Смирнов. Летопись Ростова-на-Дону. Хронологическая энциклопедия города: события и люди, картины и цифры. - Ростов-на-Дону: ЗАО "Книга", 2013. – 552 с.: ил. – 750 экз. Книга открывается фотографией бескрайней степи с колышущимся на ветру серебристо-серым

Из книги Литературная Газета 6469 (№ 26 2014) автора Литературная Газета

Гений с берегов Иссык-Куля Мухтар Ауэзов В настоящее время в Казахстане издаётся полное академическое собрание сочинений гения казахской словесности Мухтара Омархановича Ауэзова (1897-1961) в пятидесяти томах. Это уникальное двуязычное издание, оно выходит на казахском и

Из книги Газета Завтра 31 (1080 2014) автора Завтра Газета

Черногорец с берегов Волги 70 лет назад, летом 1944 года, в военный лагерь под Тулой прибыл 18-летний югослав Бранко Арсениевич. Ему предстояло выучиться на танкиста. Глядя на юного югослава, многие его товарищи не могли предположить, что перед ними ветеран партизанского

Из книги Во льдах и подо льдами автора Реданский Владимир Георгиевич

У высоких берегов Амура Александр Проханов 31 июля 2014 18 Политика Общество Экономика Вот уже не первый год я срываюсь с места и ношусь по стране с одной единственной целью - увидеть приметы того, как Россия, смертельно раненая в девяносто первом году, исцеляется, как

Из книги 200 таинственных и загадочных мест планеты автора Костина-Кассанелли Наталия Николаевна

Глава 5 У БЕРЕГОВ ВЕЛИКОГО ОКЕАНА

Из книги Владимир Путин. Лучший немец в Кремле автора Рар Александр Глебович

Саргассово море Без берегов и без ветра Саргассово - самое таинственное из всех морей: у него нет ни берегов, ни постоянной площади, зато показатель прозрачности воды этого моря без берегов - один из самых высоких в мире. В районе Саргассова моря дно просматривается

Из книги К долинам, покоем объятым автора Горбунов Михаил Николаевич

Генератор реформ с берегов Невы За время работы в ГДР Путин не только приобрел богатый жизненный опыт, но и довел знание немецкого языка до совершенства. Все его предшественники в Кремле за исключением Ленина практически никогда не жили долго за границей и не владели

Из книги Путин, водка и казаки [Представления о России на Западе] автора Гонсалес Клементе

С БЕРЕГОВ ГОЛУБОГО ДУНАЯ 1 Они пришли сюда вдвоем, не стыдясь ни живых, ни мертвых, ни своего прошлого. Ничто, казалось, не разлучало их прежде. Они были как бы усыплены, возможно, самим этим прошлым, ведь и оно нашло здесь свой предел. Над землей, над голубенькими, почти

Из книги автора

От Петербурга до Кавказа Из статьи Тома Парфитта - московского корреспондента газеты «The Guardian»…Когда я учился в университете, то довольно часто ездил в Южную и Восточную Европу - исходил вдоль и поперек Трансильванию, Албанию. Я проводил в таких местах все летние

Несмотря на мертвый летний сезон в Москве, перед Третьяковской галереей на Крымском валу, где проходит выставка художника Ивана Айвазовского, большие очереди.Билеты покупают по 2 тысячи человек ежедневно!

В 2017 году в России отметят 200-летие великого художника Ивана Константиновича Айвазовского (29.07.1817 - 02.05.1900 год). В честь этого события в здании Третьяковки на Крымском валу 29 июля 2016 года открылась самая масштабная выставка работ мастера. Из запасников Третьяковской галереи на выставку поступили 33 картины и девять рисунков. Для текущей выставки в Москву привезли лучшие работы из 17 музеев и шесть частных коллекций, ведь большинство полотен находятся в Санкт-Петербурге: в Русском музее, Центральном военно-морском музее, в загородных дворцах (Петергоф, Павловск, Царское Село),остальные рассредоточены в региональных музеях России и других странах.


На ближайшие дни все билеты распроданы, так что приглашаю Вас, друзья, на виртуальную прогулку по экспозиции, которая продлится - до 20 ноября 2016 года.



Архитектура выставки, под стать морской тематике, решена "галсами": зритель может следовать зигзагообразными курсами от раздела к разделу, где представлены образцы творчества Айвазовского-мариниста, баталиста, графика. Экспозиция строится по темам и мотивам.


Раздел "Морские симфонии" представляет основные состояния марин Айвазовского — от штиля к урагану: море спокойное, бушующее, при разном освещении.

Раздел "Художник Главного морского штаба" включает исполненные по заказу императора и Морского ведомства виды русских приморских городов и портов, изображения главных морских сражений русского флота. В разделе "Между Феодосией и Петербургом" представлены "сухопутные" пейзажи Айвазовского.


Раздел "Весь мир ему был мал" объединяет картины художника, созданные по мотивам его путешествий по Кавказу, Италии, Турции и другим странам.

В разделе "Плененный тайной мироздания" демонстрируются картины на библейские сюжеты. Главный акцент в экспозиции сделан на наиболее значимых полотнах художника, таких как "Радуга" (1873), "Черное море (На Черном море начинает разыгрываться буря)" (1881, оба — ГТГ), "Девятый вал" (1850) и самое масштабное произведение на выставке "Волна" (1889, оба — ГРМ). Впервые так цельно и полно демонстрируются рисунки Айвазовского — 55 листов.


Море всегда завораживало и восхищало человека своей невероятной, чарующей красотой. Разумеется, оно привлекало множество художников. Живописцы, мастера пейзажей вдохновлялись прекрасными морскими видами и переносили свои эмоции от увиденного на холсты.


Родившись в Феодосии, в бедной армянской семье, Иван Константинович всегда тонко чувствовал море. Обучаясь в Академии Художеств и побывав во множестве европейских стран художник творил под влиянием французского классицизма.

Айвазовский с лёгкостью передает зрителю «настроение» морских вод: их двойственность, тишину или ярость. Его картины просто зачаровывают, создают иллюзию погружения в морские пучины, его пейзажи, запечатлевшие восходы и закаты на море просто грандиозны.


Айвазовского любили и публика, и критики, и даже императорская семья. Он писал для Морского Ведомства Санкт Питербурга на заказ (как фотокорреспондент). В 1864 году Александр II наградил художника дворянским титулом с правом наследования.

В течение жизни Айвазовский участвовал более чем в 120 выставках, свыше 60 из которых были персональными. Они открывались как в России, так и во многих городах Европы и Америки.

Айвазовский стал почетным членом Амстердамской, Римской, Флорентийской, Штутгартской, Парижской академий художеств. Императорская Академия художеств в Санкт-Петербурге признала его академиком, а затем и профессором живописи.

Художник прожил жизнь длиною почти в век. Громкая прижизненная слава, великое множество полотен, созданных им благодаря титанической работоспособности, сыграли с художником злую шутку.

Публика не переставала любить Айвазовского, но критика, пресытившись его работами, отвернулась от художника как от «устаревшего», не отвечающего запросам динамичного ХХ века, поставив на его произведениях ярлык «салонные и коммерческие».


Как следствие - отсутствие масштабных выставок и фундаментальных исследований творчества живописца на протяжении многих десятилетий. Третьяковская галерея решила взглянуть на Айвазовского по-новому и изменить отношение к его наследию, открыть поклонникам в его произведениях новые смыслы, сбить снобизм в отношении к нему у профессионального сообщества.

Сюрприз проекта - при входе на выставку зрителей встречает видеоинсталляция современных художников группы «Синий суп», которая создает «эффект присутствия» в водах Черного моря. Произведения Айвазовского привлекают зрителя эмоциональностью, красотой живописи, виртуозностью и утонченностью технического мастерства. В его искусстве заложены темы, которые интерпретировали многие поколения художников и зрителей: интерес к передаче бесконечного, безграничного пространства, ощущения человека перед лицом стихии. Мастер строит композицию работ так, что создается особая магия: зритель смотрит на морской пейзаж глазами художника как бы изнутри картины, чувствует себя погруженным в изображение, испытывает эмоции участника действия, что сродни современному 3D-эффекту.



Айвазовский предстанет на выставке - художником не только искренних чувств, романтических эмоций, но и глубоких идей и символических обобщений. Его узнАют как собеседника по переписке с католикосом Армении, визионера, предчувствовавшего катаклизмы будущего века.

Великий художник создал около 6 тысяч полотен. На выставке представлены около 100 живописных произведений и 50 графических листов.

Самые лучшие образцы творчества Айвазовского-мариниста, баталиста, графика.

На выставке демонстрируются вместе четыре наиболее значимых полотна художника: «Радуга» (1873 г.), «Черное море» (1881 г.), «Девятый вал» (1850 г.) и «Волна» (1889 г).

Впервые зрители увидят никогда ранее не экспонировавшееся масштабное полотно «У берегов Кавказа» (1885 г.).

Кроме того, документальный раздел познакомит с Айвазовским-меценатом, первым почетным гражданином Феодосии.

В экспозицию также вошли макеты кораблей, компасы, глобус, подзорные трубы.


Мало кому известно, что у Айвазовского был и еще один талант - музыкальный. Он сам научился играть на скрипке, его импровизации оценил великий Глинка. «Мелодии, которые наигрывал Айвазовский, так понравились композитору, что он использовал их в своей опере «Руслан и Людмила», - делится куратор выставки Галина Чурак.

На видео зрителю показывают последние секунды жизни великого мариниста. Он умер в 83 года, когда писал картину «Взрыв турецкого корабля». Казалось бы, трагичный момент, но все кадры наполнены светом и спокойствием, а в качестве звукового сопровождения приятный мужской голос неторопливо читает стихотворение Фёдора Тютчева «Ты волна моя морская».


Важнейшее качество полотен Айвазовского, которое подкупает зрителя, состоит в том, что в них всегда считывается оптимистический настрой и вера в положительный исход трагических событий. Даже в картинах с изображением самых грозных и разрушительных морских штормов художник лучом света из туч, радугой, пролетающей птицей или другой деталью дает гибнущим кораблям и людям надежду на спасение.

Не верится, что художник работал в мастерской, окна которой выходили не на море, а во двор. Все шторма, грозы и бушующие волны он писал по памяти....

https://regnum.ru/news/cultura/2154341.html и http://www.tretyakovgallery.ru/ru/calendar/exhibitions/exhibitions6134/

Все картины художника: http://artcyclopedia.ru/ajvazovskij_ivan_konstantinovich.htm

В Третьяковской галерее на Крымском валу проходит выставка Ивана Айвазовского

Ретроспектива выдающегося мариниста приурочена к грядущей 200-летней годовщине со дня его рождения. На выставке представлено 200 работ художника.

…Море волнуется раз, море волнуется два – и вот величественный и беспощадный «Девятый вал» заполняет пространство Третьяковки. Главный шедевр Айвазовского привезли из Русского музея. Эта работа, что называется, хрестоматийная. Современники называли её «Гимном жизни», «Неугасающей надеждой», «Одой бесконечной борьбе». Рядом с «Девятым валом» – не менее известные полотна ещё из семнадцати музеев и шести частных собраний.

В Третьяковской галерее это вторая масштабная ретроспектива Айвазовского. В этот раз организаторы решили уйти от хронологии. Зрителей отправляют в свободное «плавание», им предлагают курсировать от штиля – к шторму, от рассвета – к закату. Художник предстаёт как маринист, баталист, график. Особый интерес представляет картина «У берегов Кавказа» (1885). Она отреставрирована специально к выставке. На ней изображена сцена кораблекрушения – от накренённого, уже начавшего тонуть парусника уплывает спасательная шлюпка, которая вот-вот налетит на огромные чёрные скалы, почти сливающиеся с грозовым небом. Это масштабное полотно никогда ещё не покидало запасников Третьяковки.

«Айвазовские морские волны скрывают немало тайн для реставраторов. Например, картина "Бурное море". Выяснилось, что там были изменения: художник сначала написал два корабля, но потом один замазал. Он мог постоянно вносить изменения в очертания гор, в движение волн…», – поясняет куратор выставки Галина Чурак.

Силу морской стихии Айвазовский сам испытывал на себе не раз. Однажды попал в такую бурю, после которой в газетах написали: «Есть жертвы, среди погибших – русский художник».

Маринист писал по памяти, в комнате с бордовыми стенами и окнами, отнюдь не выходящими на море. Писал по памяти, хотя жил у моря. Он считал, что движение волны, дуновение ветра, луч света, падающий на волну, невозможно писать с натуры - каждое мгновение всё меняется. Только память художника может удержать впечатления.

За всю жизнь Айвазовский создал более шести тысяч полотен. Получается, в среднем, писал по две картины в неделю!

Николай I однажды воскликнул в восхищении: «Айвазовский! Я царь земли, а ты царь моря».

Он один из самых ярких представителей позднего романтизма. Ему свойственны глубокие метафизические размышления о мироздании, о том, как мал человек перед лицом главенства стихии.

При жизни у Айвазовского было 120 персональных выставок – и в России, и далеко за её пределами. Чаще всего он проводил их с благотворительной целью. Картины продавал, доходы жертвовал в пользу пострадавших от неурожая, студентам, воинам, вдовам и сиротам. Это был человек, который не шумно, не броско, но по всей жизни пронес способность делать добро.

Сегодня полотна русского мариниста чрезвычайно ценятся во всём мире. Так, 24 апреля 2012 года аукционный дом Sotheby’s продал картину Ивана Айвазовского «Вид Константинополя и Босфорского залива» за $5,2 млн.

…Свой последний морской пейзаж он написал утром 19 апреля 1900 года в Феодосии. Айвазовский хотел осуществить своё давнее желание – показать один из эпизодов освободительной борьбы греческих повстанцев с турками. За день он почти закончил работу. В центральной части картины изобразил корабль, объятый пламенем и клубами дыма. Но довести замысел до конца он так и не успел: глубокой ночью во сне внезапная смерть оборвала жизнь великого живописца. Незаконченная картина «Взрыв корабля» осталась на его мольберте...

P.S. Ожидается, что выставку до дня ее окончания, 20 ноября, посетят не менее 300 тысяч человек, уже к началу её работы было продано более 20 тысяч билетов!

Но к наплыву посетителей здесь готовы. Зрителям в галерее создан максимальный комфорт: по новым правилам можно приобрести электронный билет на определенное время. Посетителей пускают каждые полчаса. При этом время осмотра экспозиции не ограничено.

По материалам СМИ


29 июля 1817 года родился Иван Константинович Айвазовский

Одна из главных «изюминок» экспозиции - отреставрированная картина Ивана Айвазовского


«У берегов Кавказа» из собрания Третьяковской галереи. Это масштабное полотно будет представлено впервые.



Число написанных Иваном Айвазовским картин поражает воображение.


Шесть тысяч - за 60 лет


Айвазовский провел в Феодосию водопровод из своего имения. Не в каждый дом - это было невозможно. Но были сделаны несколько водоразборных фонтанов на 50 тысяч ведер воды в сутки. Он много лет добивался, чтобы была проведена железная дорога в Феодосию, и в 1890-е годах она-таки была построена. Он много усилий приложил к тому, чтобы расширить феодосийский торговый порт. В то время решалось, какой город будет основным торговым портом в Крыму: Севастополь или Феодосия… Айвазовский добился, чтобы была выбрана Феодосия.



Чумаки в Малороссии. 1880-е


Родился Иван Константинович в Феодосии. Окончил свою жизнь в 1900 году там же. Айвазовский был выходцем из армянской семьи и всю жизнь чтил традиции армянской диаспоры.


Когда Ованес Гайвазовский вырос и стал именоваться Иваном Айвазовским, он побывал и сам в тех краях, где сплошь земля, а моря нет: учился в Петербурге, странствовал по заграницам, путешествовал степными районами Украины. Но своему правилу «человеку без моря — никак» не изменил, бросил всё и уехал в Феодосию.




В Италии Айвазовский создал такой «Хаос», что даже Папа Римский оказался впечатлен. Речь о великолепном полотне в нехарактерном для Айвазовского мистическом жанре. Вдохновившись библейской строкой «и Дух Божий носился над водою», он воплотил ее на холсте. Картину пожелал приобрести Папа Римский Григорий XVI. Не один день мастерскую Айвазовского посещали бесконечные процессии, состоящие из прелатов, кардиналов и прочих высокопоставленных особ. Не замеченные до той поры в особом пристрастии к русскому искусству, все эти комиссии не смогли отыскать в работе изъяны, которые бы сделали ее недостойной галереи Ватикана. Папа приобрел картину, а Айвазовского наградил Золотой медалью, что утвердило его славу как чудотворца кисти. Гоголь, с которым Айвазовский сдружился в Риме, отлично скаламбурил по этому поводу: «Исполать тебе, Ваня! Пришел ты, маленький человек, с берегов далекой Невы в Рим и сразу поднял хаос в Ватикане! И ведь что обидно, подыми я в Ватикане хаос, мне бы в шею за это дали, писаке, а Ване Айвазовскому дали золотую медаль…»



Пётр Первый на Красной горке



Великий живописец, покоритель Европы, гордость Отечества, обладатель всевозможных почестей и медалей? Малярам сдавать жилье не велено! Летом 1844 года Айвазовский вернулся в Санкт-Петербург из заграничного турне. За время своих странствий он прославил и свое имя, и русское искусство. Он признан в Италии, Голландии, Англии, Франции, Ис пании, а в Петербурге ему собираются дать звание академика (и ведь дадут), а также причислить к Главному Морскому штабу первым живописцем. Художник ищет мастерскую. Средств у него хватает, поэтому помещение он желает просторное, в самом центре. Находит подходящий вариант на улице Караванной, не торгуясь, соглашается на назначенную цену, собирается оставить задаток… И эта щедрость кажется подозрительной дворнику, показывавшему помещение. Он требует назвать род занятий потенциального постояльца, и услышав ответ «живописец Айвазовский», отнюдь не просит автограф, а отказывает художнику в сдаче квартиры («фатеры»). На удивленный вопрос Айвазовского отвечает: «Хозяйка строго-настрого запретила пущать в дом мастеровых. Еще вчера портному отказала!». Никакие аргументы насчет «известного художника» не сработали. Дворник упорно стоял на своем: «Понимаем мы это, а все же, значит, мастеровые по малярному цеху. Фатеру загрязните так, что после и не очистишь. Нет уж, извините, а сдать фатеру не могу-с».



Айвазовскому довелось ночевать в комнате-музее Байрона на острове Святого Лазаря в Венеции. Брат художника Гавриил выбрал церковный путь. Когда Иван Айвазовский приезжал к нему на остров святого Лазаря, его поселили в комнате,в которой останавливался Байрон. Эту комнату в монастыре сохраняли как музей. Всё в ней оставалось таким, каким было при визите поэта. Честь остановиться в ней выпадала редким счастливчикам и считалась знаком особого уважения лазаритов. Молодой художник был очень взволнован этим фактом, ему казалось, что таким образом он получает благословение поэта-романтика. В чем-то это справедливо: Айвазовский мог быть мистиком, мог — реалистом, но природа его таланта очевидно романтическая. Примечательно, что именно после ночи, проведенной в комнате Байрона, и утренней долгой беседы с братом художник окончательно решил изменить свою фамилию, убрав букву «Г» и став из Гайвазовского Айвазовским.




Дом Айвазовского в Феодосии. Фото из альбома, хранящегося в фондах Феодосийской картинной галереи.


Третьяков, покупая "Волну", писал нетерпеливо: "Дайте мне скорее вашу волшебную "Волну". Как мне хочется скорее иметь вашу картину в моей галерее". А позже, приобретя еще одну картину, остановился. Он был сдержанным покупателем по отношению к Айвазовскому. Следующие две большие картины - "Радуга" и "Черное море" были куплены с перерывами во много лет. Но это очень сильные работы.




В начале 1850-х Иван Айвазовскийон получил разрешение на археологические раскопки в Феодосии. Раскопал множество курганов. Безумно радовался находкам. Выстроил в городе на горе Митридат музей древностей - с колоннадой, наподобие античных храмов. Все находки отправлял в этот музей, а самые ценные - подарил Эрмитажу, где его дар - набор золотых женских украшений греческой работы - хранится до сих пор.




Фотография Ивана Айвазовского 1893 года со вставленной в раму настоящей, написанной маслом, картиной. Это фото, «инкрустированное» живописью, предназначалось Галусту Гульбенкяну, британскому финансисту и коллекционеру. Сейчас снимок с сюрпризом хранится в Метрополитен-музее.



Айвазовский умел удивить гостей десертом. Нередко художник вместе с поваром продумывал меню для приемов и банкетов. В его доме часто подавали шампанское, к которому маэстро питал слабость. Ему было не лень на место фабричной этикетки наклеить собственноручно изготовленную. Как правило, на этикетках «от Айвазовского» оказывались какие-то особо«бурлящие» марины, чаще всего «Девятый вал».


На пятидесятилетие художника был организован пышный банкет. Ближе к его завершению Айвазовский встал и произнес:«Господа, я приношу вам свои извинения. Мой повар забыл про десерт! Поэтому вам придется отведать блюдо моего приготовления». Гостям подали маленькие подносы, на каждом из которых лежал небольшой пейзаж от Айвазовского.

Кстати, в русской живописи был и настоящий кондитер. Василий Тропинин учился мастерству приготовления сладостей в Петербурге. Не по своей воле, а по распоряжению хозяина, ведь Тропинин до 47 лет оставался крепостным — вот и приходилось баловать господ пирожными и суфле.



Айвазовский первым обратил пристальное исследовательское внимание на холмы в окрестностях Феодосии и Керчи. Ему показалось, что у них явно искусственное происхождение. В ходе раскопок были обнаружены интересные находки. В одном из имений Айвазовского, деревне Шейх-Мамай, найдены останки, которые можно было счесть местом захоронения Мамая. Впрочем, окончательно не было доказано, что могила Мамая находится именно в этом месте, и сенсации, сообщающие, что вот теперь-то она найдена по-настоящему, появляются и поныне.

Тем не менее, на месте возможной могилы ордынского темника Айвазовский соорудил беседку, чтобы в ней «размышлять о бренности человеческой жизни». Подтверждая эту бренность, в 1917 году имение вместе с беседкой сгорело. Современные исследования показали, что поселение Шейх-Мамай входило в состав античной хоры Феодосии с 60-х годов III века до нашей эры. Сейчас это село называется Айвазовское.



Перед женой Айвазовского преклонил колено крымский Робин Гуд. Есть легенда, что в выстроенной Айвазовским беседке на месте раскопок в селе Шейх-Мамай ему довелось угощать кофеем крымскую инкарнацию Робин Гуда, знаменитого разбойника Алима Айдамака. В песнях и сказаниях Айдамаку приписывают подвиги, аналогичные деяниям героя английских баллад: у богатых отнять, бедным раздать. По некоторым версиям, не обошлось без женщины — якобы батрак Алим засматривался на хозяйскую дочку, за что и пострадал. Если верить легендам, разбойник посетил художника, любовался его картинами, имел приятную беседу, в том числе узнал о скорой женитьбе Айвазовского на молодой Анне Саркизовой.





Настал день свадьбы. Праздничный кортеж остановила шайка разбойников. Гости переполошились, но предводитель разбойников спрыгнул с лошади, опустился на колено перед невестой и вручил ей роскошную восточную шаль. Некоторые источники утверждают, что эта история имела место во время женитьбы Айвазовского на Юлии Гревс. В пользу такой версии свидетельствуют легенды, согласно которым в 1849 Алимов был пойман, получил шесть тысяч палок, после чего его сослали в Сибирь, так что во время женитьбы на Анне в 1882 художник не мог с ним встречаться. Против этой версии такие нюансы: женившись на Юлии, Айвазовский только переехал в Феодосию, а археологией заниматься начал с 1853, и беседка, в которой они с Алимом якобы пили кофе, к женитьбе на Юлии Гревс еще не построена. Но главное даже не это: крымский Робин Гуд явно таким элегантным образом почтил не только художественные таланты, но и грандиозные заслуги «отца города», которых к женитьбе на Анне накопилось куда больше.



На веку Айвазовского сменилось пять императоров. Иногда говорят, что он «со всеми был в добрых отношениях», что не совсем справедливо. С Александром I он не успел побывать ни в каких отношениях, а с остальными действительно находился в достаточно хороших. Велика вероятность, что это было значительно проще делать именно из Феодосии,а не оставаясь в Петербурге. Монархи нередко ревнивы, а Айвазовский в Феодосии устроил фактически «страну Айвазовского». К счастью, он был не обделен и светским тактом, что позволило не противопоставлять себя императорам,а демонстрировать, что всё, что делается, — делается во благо империи. Собственно, это так и было. Кстати, на средства,собранные Айвазовским, в Феодосии был установлен монумент Александру III. Таким образом художник выразил благодарность за согласие императора строить в Феодосии торговый порт, что стало серьезным экономическим рывком для города. Неизвестно, как бы складывались отношения с царствующими особами, не покинь Айвазовский Петербург. Ведь,к примеру, Николай I в свое время был близок к тому, чтобы совсем юного художника отправить в опалу.




Юный Айвазовский помогал приближенному ко двору французскому маринисту Таннеру. Француз сразу оценил талант помощника и использовал его более чем активно. Когда же на выставке оказались работы Айвазовского, и их оценили значительно выше, чем манерные марины Таннера, тот взбеленился и, используя близость к императору, оклеветал молодого Айвазовского. На этом карьера лучшего российского мариниста могла и закончиться, но протекции прославленных художников того времени и, главное, учителя рисования у царских дочерей профессора Александра Зауервейда помогли смягчить гнев Николая I. Айвазовский же убедился в справедливости строк Грибоедова «минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь».


Все женщины Айвазовского, о которых известно общественности, чем-то да необычны. Первая жена — гувернантка Юлия Гревс. Сам Айвазовский к тому времени был одним из самых завидных женихов Санкт-Петербурга. Вторая жена Анна Саркизова младше его почти на 40 лет. Но была еще одна женщина, которая тоже достойна упоминания. Балерина Мария Тальони, старше Айвазовского на 13 лет. История их отношений, по сути, зиждется на легендах, но до чего красивы эти легенды. Мария Тальони помогла подняться Айвазовскому, когда, задетый ее экипажем, он упал на дороге. Во вторую встречу он получил билет на ее представление. После представления Мария бросила ему один из букетов, которыми ее осыпали поклонники. Когда он приехал в Италию, две картины на его выставке купила Мария… И оставила билет на свое представление. Наконец личная встреча, долгая прогулка, завершившаяся дома у Марии, и — много счастья, любви,живописи, балета. Он мечтал быть всегда рядом, предлагал Марии руку и сердце. И получил отказ — она не хотела ни для него стать со временем обузой, ни в своем сердце отдать кому-то такое же место, какое там занимал балет. Но если верить легендам, на память о первой возлюбленной у Айвазовского на всю жизнь осталась ее розовая балетка. Когда художник умер, его жена Анна первым делом сожгла эту балетку.


Оригинал записи и комментарии на





Предыдущая статья: Следующая статья:

© 2015 .
О сайте | Контакты
| Карта сайта