М.Е. Салтыков-Щедрин "История одного города": описание, герои, анализ произведения. "История одного города": анализ произведения по главам Обращение к читателю

Создавая ироничную гротескную «Историю одного города» Салтыков-Щедрин рассчитывал вызвать у читателя не смех, а «горькое чувство» стыда. Идея произведения построена на изображении некой иерархии: простой народ, который не будет сопротивляться указаниям зачастую глупых правителей, и самих правителей-тиранов. В лице простого народа в данной повести выступают жители города Глупов, а их угнетатели - градоначальники. Салтыков-Щедрин с иронией подмечает, что этому народу нужен начальник, тот, который им будет давать указания и держать в «ежовых рукавицах», иначе весь народ впадет в анархию.

История создания

Замысел и идея романа «История одного города» формировались постепенно. В 1867 году писатель написал сказочно-фантастическое произведение «Рассказ о губернаторе с фаршированной головой», оно впоследствии легло в основу главы "Органчик". В 1868 году Салтыков-Щедрин начал работать над "Историей одного города", закончил в 1870 году. Первоначально автор хотел дать произведению название «Глуповский Летописец». Роман был опубликован в популярном в то время журнале «Отечественные записки».

Сюжет произведения

(Иллюстрации творческого коллектива советских художников-графиков "Кукрыниксы" )

Повествование ведется от лица летописца. Он рассказывает о жителях города, которые были настолько глупы, что их городу дали имя «Глупов». Роман начинается главой «О корени происхождения глуповцев», в которой дана история этого народа. Рассказывается в частности о племени головотяпов, которые, после победы над соседними племенами лукоедов, гущеедов, моржеедов, кособрюхих и прочих решили найти себе правителя, поскольку хотели навести порядок в племени. Решился на правление лишь один князь, да и тот вместо себя послал вора-новотора. Когда тот проворовался, князь послал ему петлю, но вор смог в каком-то смысле выкрутиться и зарезал себя огурцом. Как видим, ирония и гротеск отлично уживаются в произведении.

После нескольких неудачных кандидатур на роль заместителей князь явился в город лично. Став первым правителем, он положил отсчет «исторического времени» города. Говорится, что двадцать два правителя с их достижениями правили городом, но в «Описи» перечислены двадцать один. Судя по всему, недостающий - основатель города.

Главные герои

Каждый из градоначальников выполняет свою задачу в осуществлении идеи писателя посредством гротеска показать абсурдность их правления. Во многих типажах просматриваются черты исторических личностей. Для большей узнаваемости Салтыков-Щедрин не только описал стиль их правления, смешно исказил фамилии, но и дал меткие характеристики, указывающие на исторический прототип. Некоторые личности градоначальников представляют собой образы, собранные из характерных черт разных лиц истории государства российского.

Так, третий правитель Иван Матвеевич Великанов, прославленный тем, что утопил директора по хозяйственным вопросам и ввел налоги по три копейки с человека, был сослан в острог за роман с Авдотьей Лопухиной, первой женой Петра I.

Бригадир Иван Матвеевич Баклан, шестой по счету градоначальник, был высокого роста и гордился тем, что является последователем линии Ивана Грозного. Читатель понимает, что имеется в виду колокольня в Москве. Смерть правитель нашел в духе того же гротескного изображения, которым наполнен роман, - бригадир был сломан пополам во время бури.

На личность Петра III в изображении сержанта гвардии Богдана Богдановича Пфейфера указывает данная ему характеристика - «голштинский выходец», стиль правления градоначальника и его исход - смещен с поста правителя «за невежество».

Дементий Варламович Брудастый прозван «Органчиком» за наличие механизма в голове. Держал город в страхе, поскольку был угрюм и замкнут. При попытке отвезти голову градоначальника для починки к столичным мастерам, она была выброшена испуганным кучером из экипажа. После правления Органчика в городе воцарился хаос на 7 дней.

Краткий период благополучия горожан связано с именем девятого градоначальника, Семена Константиновича Двоекурова. Штатский советник и новатор, он занялся внешним видом города, завел медо- и пивоварение. Пытался открыть академию.

Самым долгим правлением отметился двенадцатый градоначальник, Василиск Семенович Бородавкин, напоминающий читателю стилем правления Петра I. На связь персонажа с историческим лицом указывают и его «славные дела» - уничтожил Стрелецкую и Навозную слободы, и непростые отношения с искоренением невежества народа - провел в Глупове четыре войны за просвещение и три - против. Решительно готовил город к сжиганию, но внезапно умер.

По происхождению бывший крестьянин Онуфрий Иванович Негодяев, до службы градоначальником топивший печи, разрушил вымощенные прежним правителем улицы и поставил на этих ресурсах монументы. Образ списан с Павла I, на что указывают и обстоятельства его смещения: уволен за несогласие с триумвиратом насчет конституций.

При статском советнике Эрасте Андреевиче Грустилове глуповский бомонд был занят балами и ночными собраниями с чтением трудов некоего господина. Как и в правление Александра I, градоначальнику не было дела до народа, который обнищал и голодал.

Прохвост, идиот и «сатана» Угрюм-Бурчеев носит «говорящую» фамилию и «списан» с графа Аракчеева. Он, наконец, разрушает Глупов и решает построить на новом месте город Непреколнск. При попытке осуществления столь грандиозного проекта произошел «конец света»: солнце померкло, земля затряслась, а градоначальник исчез бесследно. Так закончилась история «одного города».

Анализ произведения

Салтыков-Щедрин с помощью сатиры и гротеска ставит цель достучаться до человеческой души. Он хочет убедить читателя, что в основе человеческого института должны лежать христианские принципы. В противном случае жизнь человека может быть деформирована, изуродована, и в конце может привести к гибели человеческой души.

«История одного города» - произведение новаторское, преодолевшее привычные рамки художественной сатиры. Каждый образ в романе имеет ярко выраженные гротескные черты, но при этом узнаваемы. Что дало повод к шквалу критики в адрес автора. Его обвиняли в «клевете» на народ и правителей.

Действительно, история Глупова во многом списана с летописи Нестора, рассказывающей о времени начала Руси - «Повести временных лет». Эту параллель автор намеренно подчеркнул, чтобы стало очевидным, кого он подразумевает под глуповцами, и что все эти градоначальники - отнюдь не полет фантазии, а реальные русские правители. При этом автор четко дает понять, что описывает не весь род человеческий, а именно Россию, переиначивая ее историю на свой сатирический лад. 

Однако целью создания произведения Салтыков-Щедрин не делал насмешку над Россией. Задачей писателя стало подвигнуть общество к критическому переосмыслению своей истории для искоренения существующих пороков. Гротеск играет огромную роль в создании художественного образа в творчестве Салтыкова-Щедрина. Главная цель писателя - показать пороки людей, которые не замечаются обществом.

Писатель высмеивал безобразие общества и был назван «великим насмешником» в ряду таких предшественников, как Грибоедов и Гоголь. Читая ироничный гротеск, читатель хотел смеяться, но в этом смехе было нечто зловещее - публика "чувствовала, как бич хлещет её самое".

в разное время в город Глупов от вышнего начальства поставленным (1731 — 1826)

По подлинным документам издал М. Е. Салтыков (Щедрин)

ОТ ИЗДАТЕЛЯ

Давно уже имел я намерение написать историю какого-нибудь города (или края) в данный период времени, но разные обстоятельства мешали этому предприятию. Преимущественно же препятствовал недостаток в материале, сколько-нибудь достоверном и правдоподобном. Ныне, роясь в глуповском городском архиве, я случайно напал на довольно объемистую связку тетрадей, носящих общее название «Глуповского Летописца», и, рассмотрев их, нашел, что они могут служить немаловажным подспорьем в деле осуществления моего намерения. Содержание «Летописца» довольно однообразно; оно почти исключительно исчерпывается биографиями градоначальников, в течение почти целого столетия владевших судьбами города Глупова, и описанием замечательнейших их действий, как-то: скорой езды на почтовых, энергического взыскания недоимок, походов против обывателей, устройства и расстройства мостовых, обложения данями откупщиков и т. д. Тем не менее даже и по этим скудным фактам оказывается возможным уловить физиономию города и уследить, как в его истории отражались разнообразные перемены, одновременно происходившие в высших сферах. Так, например, градоначальники времен Бирона отличаются безрассудством, градоначальники времен Потемкина - распорядительностью, а градоначальники времен Разумовского - неизвестным происхождением и рыцарскою отвагою. Все они секут обывателей, но первые секут абсолютно, вторые объясняют причины своей распорядительности требованиями цивилизации, третьи желают, чтоб обыватели во всем положились на их отвагу. Такое разнообразие мероприятий, конечно, не могло не воздействовать и на самый внутренний склад обывательской жизни; в первом случае, обыватели трепетали бессознательно, во втором - трепетали с сознанием собственной пользы, в третьем - возвышались до трепета, исполненного доверия. Даже энергическая езда на почтовых - и та неизбежно должна была оказывать известную долю влияния, укрепляя обывательский дух примерами лошадиной бодрости и нестомчивости.

Летопись ведена преемственно четырьмя городовыми архивариусами и обнимает период времени с 1731 по 1825 год. В этом году, по-видимому, даже для архивариусов литературная деятельность перестала быть доступною. Внешность «Летописца» имеет вид самый настоящий, то есть такой, который не позволяет ни на минуту усомниться в его подлинности; листы его так же желты и испещрены каракулями, так же изъедены мышами и загажены мухами, как и листы любого памятника погодинского древлехранилища. Так и чувствуется, как сидел над ними какой-нибудь архивный Пимен, освещая свой труд трепетно горящею сальною свечкой и всячески защищая его от неминуемой любознательности гг. Шубинского, Мордовцева и Мельникова. Летописи предшествует особый свод, или «опись», составленная, очевидно, последним летописцем; кроме того, в виде оправдательных документов, к ней приложено несколько детских тетрадок, заключающих в себе оригинальные упражнения на различные темы административно-теоретического содержания. Таковы, например, рассуждения: «Об административном всех градоначальников единомыслии», «О благовидной градоначальников наружности», «О спасительности усмирений (с картинками)», «Мысли при взыскании недоимок», «Превратное течение времени» и, наконец, довольно объемистая диссертация «О строгости». Утвердительно можно сказать, что упражнения эти обязаны своим происхождением перу различных градоначальников (многие из них даже подписаны) и имеют то драгоценное свойство, что, во-первых, дают совершенно верное понятие о современном положении русской орфографии и, во-вторых, живописуют своих авторов гораздо полнее, доказательнее и образнее, нежели даже рассказы «Летописца».

Что касается до внутреннего содержания «Летописца», то оно по преимуществу фантастическое и по местам даже почти невероятное в наше просвещенное время. Таков, например, совершенно ни с чем не сообразный рассказ о градоначальнике с музыкой. В одном месте «Летописец» рассказывает, как градоначальник летал по воздуху, в другом - как другой градоначальник, у которого ноги были обращены ступнями назад, едва не сбежал из пределов градоначальства. Издатель не счел, однако ж, себя вправе утаить эти подробности; напротив того, он думает, что возможность подобных фактов в прошедшем еще с большею ясностью укажет читателю на ту бездну, которая отделяет нас от него. Сверх того, издателем руководила и та мысль, что фантастичность рассказов нимало не устраняет их административно-воспитательного значения, и что опрометчивая самонадеянность летающего градоначальника может даже и теперь послужить спасительным предостережением для тех из современных администраторов, которые не желают быть преждевременно уволенными от должности.

Во всяком случае, в видах предотвращения злонамеренных толкований, издатель считает долгом оговориться, что весь его труд в настоящем случае заключается только в том, что он исправил тяжелый и устарелый слог «Летописца» и имел надлежащий надзор за орфографией, нимало не касаясь самого содержания летописи. С первой минуты до последней издателя не покидал грозный образ Михаила Петровича Погодина, и это одно уже может служить ручательством, с каким почтительным трепетом он относился к своей задаче.

От последнего архивариуса-летописца

Ежели древним еллинам и римлянам дозволено было слагать хвалу своим безбожным начальникам и предавать потомству мерзкие их деяния для назидания, ужели же мы, христиане, от Византии свет получившие, окажемся в сем случае менее достойными и благодарными? Ужели во всякой стране найдутся и Нероны преславные, и Калигулы, доблестью сияющие, и только у себя мы таковых не обрящем? Смешно и нелепо даже помыслить таковую нескладицу, а не то чтобы оную вслух проповедывать, как делают некоторые вольнолюбцы, которые потому свои мысли вольными полагают, что они у них в голове, словно мухи без пристанища, там и сям вольно летают.

Не только страна, но и град всякий, и даже всякая малая весь, - и та своих доблестью сияющих и от начальства поставленных Ахиллов имеет, и не иметь не может. Взгляни на первую лужу - и в ней найдешь гада, который иройством своим всех прочих гадов превосходит и затемняет. Взгляни на древо - и там усмотришь некоторый сук больший и против других крепчайший, а следственно, и доблестнейший. Взгляни, наконец, на собственную свою персону - и там прежде всего встретишь главу, а потом уже не оставишь без приметы брюхо, и прочие части. Что же, по-твоему, доблестнее: глава ли твоя, хотя и легкою начинкою начиненная, но и за всем тем горé устремляющаяся, или же стремящееся дóлу брюхо, на то только и пригодное, чтобы изготовлять... О, подлинно же легкодумное твое вольнодумство!

Таковы-то были мысли, которые побудили меня, смиренного городового архивариуса (получающего в месяц два рубля содержания, но и за всем тем славословящего), купно с троими моими предшественниками, неумытными устами воспеть хвалу славных оных Неронов, кои не безбожием и лживою еллинскою мудростью, но твердостью и начальственным дерзновением преславный наш град Глупов преестественно украсили. Не имея дара стихослагательного, мы не решились прибегнуть к бряцанию и, положась на волю Божию, стали излагать достойные деяния недостойным, но свойственным нам языком, избегая лишь подлых слов. Думаю, впрочем, что таковая дерзостная наша затея простится нам ввиду того особливого намерения, которое мы имели, приступая к ней.

Сие намерение - есть изобразить преемственно градоначальников, в город Глупов от российского правительства в разное время поставленных. Но, предпринимая столь важную материю, я, по крайней мере, не раз вопрошал себя: по силам ли будет мне сие бремя? Много видел я на своем веку поразительных сих подвижников, много видели таковых и мои предместники. Всего же числом двадцать два, следовавших непрерывно, в величественном порядке, один за другим, кроме семидневного пагубного безначалия, едва не повергшего весь град в запустение. Одни из них, подобно бурному пламени, пролетали из края в край, все очищая и обновляя; другие, напротив того, подобно ручью журчащему, орошали луга и пажити, а бурность и сокрушительность предоставляли в удел правителям канцелярии. Но все, как бурные, так и кроткие, оставили по себе благодарную память в сердцах сограждан, ибо все были градоначальники. Сие трогательное соответствие само по себе уже столь дивно, что немалое причиняет летописцу беспокойство. Не знаешь, что более славословить: власть ли, в меру дерзающую, или сей виноград, в меру благодарящий?

Но сие же самое соответствие, с другой стороны, служит и не малым, для летописателя, облегчением. Ибо в чем состоит собственно задача его? В том ли, чтобы критиковать или порицать? - Нет, не в том. В том ли, чтобы рассуждать? - Нет, и не в этом. В чем же? - А в том, легкодумный вольнодумец, чтобы быть лишь изобразителем означенного соответствия, и об оном предать потомству в надлежащее назидание.

В сем виде взятая, задача делается доступною даже смиреннейшему из смиренных, потому что он изображает собой лишь скудельный сосуд, в котором замыкается разлитое повсюду в изобилии славословие. И чем тот сосуд скудельнее, тем краше и вкуснее покажется содержимая в нем сладкая славословная влага. А скудельный сосуд про себя скажет: вот и я на что-нибудь пригодился, хотя и получаю содержания два рубля медных в месяц!

Изложив таким манером нечто в свое извинение, не могу не присовокупить, что родной наш город Глупов, производя обширную торговлю квасом, печенкой и вареными яйцами, имеет три реки и, в согласность Древнему Риму, на семи горах построен, на коих в гололедицу великое множество экипажей ломается и столь же бесчисленно лошадей побивается. Разница в том только состоит, что в Риме сияло нечестие, а у нас - благочестие, Рим заражало буйство, а нас - кротость, в Риме бушевала подлая чернь, а у нас - начальники.

И еще скажу: летопись сию преемственно слагали четыре архивариуса: Мишка Тряпичкин, да Мишка Тряпичкин другой, да Митька Смирномордов, да я, смиренный Павлушка, Маслобойников сын. Причем единую имели опаску, дабы не попали наши тетрадки к г. Бартеневу, и дабы не напечатал он их в своем «Архиве». А за тем Богу слава и разглагольствию моему конец.

О КОРЕНИ ПРОИСХОЖДЕНИЯ ГЛУПОВЦЕВ

«Не хочу я, подобно Костомарову, серым волком рыскать по земли, ни, подобно Соловьеву, шизым орлом ширять под облакы, ни, подобно Пыпину, растекаться мыслью по древу, но хочу ущекотать прелюбезных мне глуповцев, показав миру их славные дела и предобрый тот корень, от которого знаменитое сие древо произросло и ветвями своими всю землю покрыло».

Так начинает свой рассказ летописец, и затем, сказав несколько слов в похвалу своей скромности, продолжает.

1) Клементий, Амадей Мануйлович. Вывезен из Италии Бироном, герцогом Курляндским, за искусную стряпню макарон, потом, будучи внезапно произведен в надлежащий чин, прислан градоначальником. Прибыв в Глупов, не только не оставил занятия макаронами, но даже многих усильно к тому принуждал, чем себя и воспрославил. За измену бит в 1734 году кнутом и, по вырвании ноздрей, сослан в Березов.

2) Ферапонтов, Фотий Петрович, бригадир. Бывый брадобрей оного же герцога Курляндского. Многократно делал походы против недоимщиков и столь был охоч до зрелищ, что никому без себя сечь не доверял. В 1738 году, быв в лесу, растерзан собаками.

3) Великанов, Иван Матвеевич. Обложил в свою пользу жителей данью по три копейки с души, предварительно утопив в реке экономии директора. Перебил в кровь многих капитан-исправников. В 1740 году, в царствование кроткия Елисавет, быв уличен в любовной связи с Авдотьей Лопухиной, бит кнутом и, по урезании языка, сослан в заточение в чердынский острог.

4) Урус-Кугуш-Кильдибаев, Маныл Самылович, капитан-поручик из лейб-кампанцев. Отличался безумной отвагой, и даже брал однажды приступом город Глупов. По доведении о сем до сведения, похвалы не получил и в 1745 году уволен с распубликованием.

5) Ламврокакис, беглый грек, без имени и отчества, и даже без чина, пойманный графом Кирилою Разумовским в Нежине, на базаре. Торговал греческим мылом, губкою и орехами; сверх того, был сторонником классического образования. В 1756 году был найден в постели, заеденный клопами.

6) Баклан, Иван Матвеевич, бригадир. Был роста трех аршин и трех вершков, и кичился тем, что происходит по прямой линии от Ивана Великого (известная в Москве колокольня). Переломлен пополам во время бури, свирепствовавшей в 1761 году.

10) Маркиз де Санглот, Антон Протасьевич, французский выходец и друг Дидерота. Отличался легкомыслием и любил петь непристойные песни. Летал по воздуху в городском саду и чуть было не улетел совсем, как зацепился фалдами за шпиц, и оттуда с превеликим трудом снят. За эту затею уволен в 1772 году, а в следующем же году, не уныв духом, давал представления у Излера на минеральных водах.

11) Фердыщенко, Петр Петрович, бригадир. Бывший денщик князя Потемкина. При не весьма обширном уме был косноязычен. Недоимки запустил; любил есть буженину и гуся с капустой. Во время его градоначальствования город подвергся голоду и пожару. Умер в 1779 году от объедения.

12) Бородавкин, Василиск Семенович. Градоначальничество сие было самое продолжительное и самое блестящее. Предводительствовал в кампании против недоимщиков, причем спалил тридцать три деревни и, с помощью сих мер, взыскал недоимок два рубля с полтиною. Ввел в употребление игру ламуш и прованское масло; замостил базарную площадь и засадил березками улицу, ведущую к присутственным местам, вновь ходатайствовал о заведении в Глупове академии, но, получив отказ, построил съезжий дом. Умер в 1798 году, на экзекуции, напутствуемый капитан-исправником.

13) Негодяев, Онуфрий Иванович, бывый гатчинский истопник. Размостил вымощенные предместниками его улицы и из добытого камня настроил монументов. Сменен в 1802 году за несогласие с Новосильцевым, Чарторыйским и Строгоновым (знаменитый в свое время триумвират) насчет конституций, в чем его и оправдали последствия.

14) Микаладзе, князь Ксаверий Георгиевич, черкашенин, потомок сладострастной княгини Тамары. Имел обольстительную наружность и был столь охоч до женского пола, что увеличил глуповское народонаселение почти вдвое. Оставил полезное по сему предмету руководство. Умер в 1814 году от истощения сил.

15) Беневоленский, Феофилакт Иринархович, статский советник, товарищ Сперанского по семинарии. Был мудр и оказывал склонность к законодательству. Предсказал гласные суды и земство. Имел любовную связь с купчихою Распоповою, у которой, по субботам, едал пироги с начинкой. В свободное от занятий время сочинял для городских попов проповеди и переводил с латинского сочинения Фомы Кемпийского. Вновь ввел в употребление, яко полезные, горчицу, лавровый лист и прованское масло. Первый обложил данью откуп, от коего и получал три тысячи рублей в год. В 1811 году, за потворство Бонапарту, был призван к ответу и сослан в заточение.

16) Прыщ, майор, Иван Пантелеич. Оказался с фаршированной головой, в чем и уличен местным предводителем дворянства.

17) Иванов, статский советник, Никодим Осипович. Был столь малого роста, что не мог вмещать пространных законов. Умер в 1819 году от натуги, усиливаясь постичь некоторый сенатский указ.

18) Дю Шарио, виконт, Ангел Дорофеевич, французский выходец. Любил рядиться в женское платье и лакомился лягушками. По рассмотрении, оказался девицею. Выслан в 1821 году за границу.

20) Грустилов, Эраст Андреевич, статский советник. Друг Карамзина. Отличался нежностью и чувствительностью сердца, любил пить чай в городской роще, и не мог без слез видеть, как токуют тетерева. Оставил после себя несколько сочинений идиллического содержания и умер от меланхолии в 1825 году. Дань с откупа возвысил до пяти тысяч рублей в год.

21) Угрюм-Бурчеев, бывый прохвост. Разрушил старый город и построил другой на новом месте.

22) Перехват-Залихватский, Архистратиг Стратилатович, майор. О сем умолчу. Въехал в Глупов на белом коне, сжег гимназию и упразднил науки.

Опись градоначальникам

в разное время в город Глупов от вышнего начальства поставленным (1731 - 1826)

1) К л е м е н т и й, Амадей Мануйлович. Вывезен из Италии Бироном, герцогом Курляндским, за искусную стряпню макарон; потом, будучи внезапно произведен в надлежащий чин, прислан градоначальником. Прибыв в Глупов, не только не оставил занятия макаронами, но даже усильно к тому принуждал, чем себя и воспрославил. За измену бит в 1734 году кнутом и, по вырывании ноздрей, сослан в Березов.

2) Ф е р а п о н т о в, Фотий Петрович, бригадир. Бывый брадобрей оного же герцога Курляндского. Многократно делал походы против недоимщиков и столь был охоч до зрелищ, что никому без себя сечь не доверял. В 1738 году, быв в лесу, растерзан собаками.

3) В е л и к а н о в, Иван Матвеевич. Обложил в свою пользу жителей данью по три копейки с души, предварительно утопив в реке экономии директора. Перебил в кровь многих капитан-исправников. В 1740 году, в царствование кроткия Елисавет, быв уличен в любовной связи с Авдотьей Лопухиной, бит кнутом и, по урезании языка, сослан в заточение в чердынский острог.

4) У р у с - К у г у ш - К и л ь д и б а е в, Маныл Самылович, капитан-поручик из лейб-кампанцев. Отличался безумной отвагой и даже брал однажды приступом город Глупов. По доведении о сем до сведения, похвалы не получил и в 1745 году уволен с распубликованием.

5) Л а м в р о к а к и с, беглый грек, без имени и отчества, и даже без чина, пойманный графом Кирилою Разумовским в Нежине, на базаре. Торговал греческим мылом, губкою и орехами; сверх того, был сторонником классического образования. В 1756 году был найден в постели, заеденный клопами.

6) Б а к л а н, Иван Матвеевич, бригадир. Был роста трех аршин и трех вершков и кичился тем, что происходит по прямой линии от Ивана Великого (известная в Москве колокольня). Переломлен пополам во время бури, свирепствовавшей в 1761 году.

7) П ф е й ф е р, Богдан Богданович, гвардии сержант, голштинский выходец. Ничего не свершив, сменен в 1762 году за невежество.

8) Б р у д а с т ы й, Дементий Варламович. Назначен был впопыхах и имел в голове некоторое особливое устройство, за что и прозван был "Органчиком". Это не мешало ему, впрочем, привести в порядок недоимки, запущенные его предместником. Во время сего правления произошло пагубное безначалие, продолжавшееся семь дней, как о том будет повествуемо ниже.

9) Д в о е к у р о в, Семен Константиныч, штатский советник и кавалер. Вымостил Большую и Дворянскую улицы, завел пивоварение и медоварение, ввел в употребление горчицу и лавровый лист, собрал недоимки, покровительствовал наукам и ходатайствовал о заведении в Глупове академии. Написал сочинение: "Жизнеописания замечательнейших обезьян". Будучи крепкого телосложения, имел последовательно восемь амант. Супруга его, Лукерья Терентьевна, тоже была весьма снисходительна, и тем много способствовала блеску сего правления. Умер в 1770 году своею смертью.

10) М а р к и з д е С а н г л о т, Антон Протасьевич, французский выходец и друг Дидерота. Отличался легкомыслием и любил петь непристойные песни. Летал по воздуху в городском саду, и чуть было не улетел совсем, как зацепился фалдами за шпиц, и оттуда с превеликим трудом снят. За эту затею уволен в 1772 году, а в следующем же году, не уныв духом, давал представления у Излера на минеральных водах5.

11) Ф ер д ы щ е н к о, Петр Петрович, бригадир. Бывший денщик князя Потемкина. При не весьма обширном уме был косноязычен. Недоимки запустил; любил есть буженину и гуся с капустой. Во время его градоначальствования город подвергся голоду и пожару. Умер в 1779 году от объедения.

12) Б о р о д а в к и н, Василиск Семенович. Градоначальничество сие было самое продолжительное и самое блестящее. Предводительствовал в кампании против недоимщиков, причем спалил тридцать три деревни и, с помощью сих мер, взыскал недоимок два рубля с полтиною. Ввел в употребление игру ламуш и прованское масло; замостил базарную площадь и засадил березками улицу, ведущую к присутственным местам; вновь ходатайствовал о заведении в Глупове академии, но, получив отказ, построил съезжий дом. Умер в 1798 году, на экзекуции, напутствуемый капитан-исправником.

13) Н е г о д я е в, Онуфрий Иванович, бывый гатчинский истопник. Размостил вымощенные предместниками его улицы и из добытого камня настроил монументов. Сменен в 1802 году за несогласие с Новосильцевым, Чарторыйским и Строговым (знаменитый в свое время триумвират) насчет конституций, в чем его и оправдали последствия.

14) М и к а л а д з е, князь, Ксаверий Георгиевич, черкашенин, потомок сладострастной княгини Тамары. Имел обольстительную наружность и был столь охоч до женского пола, что увеличил глуповское народонаселение почти вдвое. Оставил полезное по сему предмету руководство. Умер в 1814 году от истощения сил.

15) Б е н е в о л е н с к и й, Феофилакт Иринархович, статский советник, товарищ Сперанского по семинарии. Был мудр и оказывал склонность к законодательству. Предсказал гласные суды и земство. Имел любовную связь с купчихою Распоповою, у которой, по субботам, едал пироги с начинкой. В свободное от занятий время сочинял для городских попов проповеди и переводил с латинского сочинения Фомы Кемпийского. Вновь ввел в употребление, яко полезные, горчицу, лавровый лист и прованское масло. Первый обложил данью откуп, от коего и получал три тысячи рублей в год. В 1811 году, за потворство Бонапарту, был призван к ответу и сослан в заключение.

16) П р ы щ, Иван Пантелеич. Оказался с фаршированной головой, в чем и уличен местным предводителем дворянства.

17) И в а н о в, статский советник, Никодим Осипович. Был столь малого роста, что не мог вмещать пространных законов. Умер в 1819 году от натуги, усиливаясь постичь некоторый сенатский указ.

18) Д ю Ш а р и о, виконт, Ангел Дорофеевич, французский выходец. Любил рядиться в женское платье и лакомился лягушками. По рассмотрении, оказался девицею. Выслан в 1821 году за границу.

20) Г р у с т и л о в, Эраст Андреевич, статский советник. Друг Карамзина. Отличался нежностью и чувствительностью сердца, любил пить чай в городской роще и не мог без слез видеть, как токуют тетерева. Оставил после себя несколько сочинений идиллического содержания и умер от меланхолии в 1825 году. Дань с откупа возвысил до пяти тысяч рублей в год.

21) У г р ю м - Б у р ч е е в, бывый прохвост. Разрушил старый город и построил другой на новом месте.

22) П е р е х в а т - З а л и х в а т с к и й, Архистратиг Стратилатович, майор. О сем умолчу. Въехал в Глупов на белом коне, сжег гимназию и упразднил науки.

Брудастый - умел произносить только несколько фраз.
Двоекуров - самый безобидный из глав, был помешан на посадке растений, которые никогда не выращивались в России.
Бородавкин - боролся с жителями города, пытаясь просветить их.
Фердыщенко - алчный и похотливый градоначальник, чуть не уничтоживший населенный пункт.
Прыщ - человек, не вникающий в дела города.
Угрюм-Бурчеев - чуть не погубил всех жителей города, пытаясь реализовать свои бредовые идеи.

Второстепенные герои

Собирательный образ жителей города. Они повинуются градоначальникам. Глуповцы - это народ, который готов терпеть любые притеснения со стороны вышестоящей власти. Конечно, они начинают бунт, но лишь в том случае, если вокруг начинают гибнуть простые люди.

Краткое содержание «История одного города» по главам

От издателя

В начале повествования создатель произведения поясняет, что он давно хотел написать историю про какой-нибудь населенный пункт Российского государства. Однако не имел возможности осуществить свое желание из-за отсутствия историй. Но случайно нашлись документы, в которых некий человек рассказывал о своем родном городке - Глупове. Подлинность записей у издателя не вызвала сомнения, несмотря на описание некоторых фантастических происшествий, произошедших с градоначальниками.

Обращение к читателю

Далее летописец обращается к читателю и рассказывает, что до него в этих тетрадях вели записи три человека, а он продолжил их дело. В главе поясняется, что данная рукопись повествует о двадцати двух начальниках.

О корени происхождения глуповцев

В следующей главе читатели знакомятся с историей основания населенного пункта. Жили люди, любившие «тяпать» головами все предметы, что встречались на их пути. Прозвали этот народ головотяпами. Одолели они племена, которые жили рядом с ними. Но у головотяповцев было непутевое житье. Решили они правителя себе искать. Но князья, к которым они обращались, не хотели управлять глупым народом. Помог им вор-новотор. Он привел людей к немудрому князю, который согласился управлять головотяпами. Князь обложил жителей данью, а вора-новотора поставил править ими. С тех давних пор народ стал называться глуповцами. Много воров затем посылал князь управлять этим народом, но ничего хорошего из этого не выходило. Пришлось князю самому стать правителем глуповцев.

Опись градоначальникам

В этой главе издатель представил список всех двадцати двух градоначальников Глупова и их «достижения».

Органчик

Следующая глава повествует о правителе города Дементии Варламовиче Брудастом - человеке молчаливом и угрюмом. Он мог говорить только несколько слов, чем и заинтриговал всех жителей. Еще больше были удивлены глуповцы, когда узнали о том, что градоначальник мог сидеть на стуле, положив голову на стол. Но местный умелец открыл тайну. Он поведал, что внутри правителя есть маленький орган, который может исполнять лишь два произведения. Однажды инструмент внутри головы градоначальника сломался. Когда горожане не смогли отремонтировать органчик, то заказали точно такую же голову в столице. В результате неорганизованных действий населения Глупова, в городе появилось два одинаковых правителя.

Сказание о шести градоначальницах (Картина глуповского междоусобия)

Положил конец этой фантастической истории приезд рассыльного, который увез с собой мужчин-близнецов. Без руководителей в Глупове начался беспорядок, длившийся семь дней. Престол попытались захватить шесть простых женщин, не имевших никаких прав на получение власти. Без главы в городе участились убийства. А претендентки боролись за возможность стать правительницей, используя всевозможные способы. Для одной женщины борьба за власть даже закончилось летальным исходом: ее изъели клопы.

Известие о Двоекурове

Междоусобица закончилась, и никто из этих горожанок не получил желаемого. Приехал новый градоначальник Семен Константинович Двоекуров, правление которого глуповцы запомнили на всю жизнь. Новый глава слыл человеком передовым и относился к своим обязанностям очень серьезно. Семен Константинович издал распоряжение употреблять пищу с лавровым листом и горчицей, а так же изготовлять медовый хмельной напиток.

Голодный город

В следующей главе рассказывается о градоначальнике Петре Петровиче Фердыщенко - добром правителе. Горожане, наконец-то вздохнули свободно, никто их не притеснял. Но длилась вольготная жизнь глуповцев недолго. Градоначальник влюбился в жену одного горожанина и начал ее домогаться. Чтобы не было препятствий, её мужа сослали. Тогда возлюбленная перешла жить с Фердыщенко. Тут в городе внезапно началась засуха, многие горожане стали голодать. Жители поговаривали, что она виновата в природных катаклизмах, любовницу градоначальника убили. Фердыщенко написал прошение, и в город были введены солдаты для усмирения недовольных.

Соломенный город

Не успели глуповцы оправиться от одной беды, как произошло новое несчастье. Градоначальник снова влюбился в гулящую женщину. Не слушая никого, Фердыщенко привел ее в дом. Сразу же в городе начался пожар. Разгневанные жители могли убить и эту возлюбленную, поэтому Петру Петровичу пришлось отпустить женщину туда, где она жила. Пожар был потушен. По просьбе градоначальника в город снова были введены войска.

Фантастический путешественник

Следующая глава знакомит читателя с новым увлечением Фердыщенко. Он страсть как захотел путешествовать и поехал осматривать достопримечательности Глупова. Петра Петровича ждало разочарование, так как в городе и вокруг него не было примечательных или интересных мест. От горя градоначальник потянулся к спиртному. Из-за обильной выпивки и обжорства мужчина умер. Горожане боялись, что снова в город придут солдаты разбираться, от чего погиб Фердыщенко. Но этого, к счастью, не случилось. Зато в городе появился новый глава Бородавкин Василиск Семенович.

Войны за просвещение

Следующая глава рассказывает, как новый градоначальник стал проводить сражения за учение, которого так не хватало горожанам. Выбрав образцом для подражания Двоекурова, вновь прибывший правитель заставил людей снова сеять горчицу. Сам градоначальник пошел в военный поход против жителей другой слободы. Так как живых бойцов не хватало, Василиск Семенович приказал сражаться игрушечными солдатиками. Затем Бородавкин вел еще войны за просвещение. Он отдал приказ сжечь и разорить несколько домов, но внезапно умер. Действия градоначальника привели к еще большему обнищанию многих горожан.

Эпоха увольнения от войн

В следующей главе повествуется о действиях нескольких градоначальников. Правление Негодяева привело к одичанию населения, которое обросло шерстью.

Затем власть перешла к Микаладзе - любителю женщин. Глуповцы пришли в себя и повеселели. Однако вскоре градоначальник умер от сексуального истощения. После него место главы занял Беневоленский - большой любитель писать законы. Так как у него не было права издавать настоящие законные акты, градоначальник творил тайно от всех и раскидывал листки по Глупову. Затем по городу разнеслось известие, что Беневоленский вступил в секретные сношения с Наполеоном. За это вышестоящие власти арестовывали мужчину.

Беневоленского сменил офицер Прыщ. Он не занимался службой, а лишь устраивал балы, развлекался и ездил на охоту. Но вопреки этому в городе появились избытки меда, воска, кож. Все это глуповцы продавали заграницу. Такое положение вещей вызвало у горожан подозрение. Вскоре предводитель дворянства обнаружил, что голова Беневоленского пахнет трюфелями. Не сдержавшись предводитель съел ее.

Поклонение мамоне и покаяние

Следующая глава знакомит читателей с несколькими градоначальниками Глуповска. При Иванове глуповцы жили очень хорошо. Но вскоре мужчина умер, то ли от испуга после получения масштабного указа сверху, то ли от усыхания головы, из-за того, что ей по назначению не пользовался.

Далее градоначальником стал веселый и глуповатый виконт Дю-Шарио, любящий развлечения. Горожане жили весело и бестолково во время его правления. Все начали поклоняться языческим богам, носить странноватую одежду, общаться на придуманном языке. Никто не работал на полях. Вскоре выяснилось, что градоначальник - женщина. Обманщицу выгнали из Глуповска.

Затем главой стал Грустилов. Он совместно с глуповцами сам пустился в разврат и перестал заниматься делами города. Люди не обрабатывали землю, и вскоре настали голодные времена. Пришлось Грустилову возвращать народ к старой вере. Но даже после этого глуповцы не захотели работать. Градоначальник вместе с городским бомондом стал читать запрещенные книги, за что и был разжалован.

Подтверждение покаянию. Заключение

В следующей главе рассказывается о самом последнем градоначальнике Глупова - Угрюм-Бурчееве - мужчине мрачном и тупоголовом. Он хотел разрушить населенный пункт и создать новый город под названием Непреклонск. Людей, как солдат, заставлял одеваться в одинаковую одежду и работать по определенному расписанию. Вскоре горожане устали от таких методов правления и приготовились к бунту. Но тут город попал под сильный дождь со смерчем. Угрюм-Бурчеев исчез.

Оправдательные документы

Финал летописи содержит «Оправдательные документы, написанные для будущих глав города.

В сатирической повести «История одного города», написанной Салтыковым-Щедриным, высмеиваются взаимоотношения простых горожан и власти.