В связи с быстрым развитием ракетных комплексов ПВО и ПЛО к началу 1960-х гг. назрела необходимость в ракетных кораблях специальной постройки.
Проектирование корабля началось в 1956 г. Согласно оперативно-тактическому заданию, в функции корабля входила противовоздушная оборона соединений кораблей от атак самолетов и крылатых ракет, а также противолодочная оборона.
После утверждения в начале 1957 г. основных тактико-технических элементов, ЦКБ-53 во главе с Б. И. Купенским приступило к разработке эскизного проекта. Технический проект (проект 61) был завершен и утвержден в 1958 г., после чего на заводе им. 61 коммунара в Николаеве 15 сентября 1959 г. был заложен головной корабль - «Комсомолец Украины». 31 декабря 1960 г. он был спущен на воду, а 15 октября 1962 г. был передан флоту для государственных испытаний.
Корпус
Корпус корабля сварной из стали СХЛ-4 (10ХСНД), гладкопалубный, с характерным подъемом верхней палубы к носовой части и наклонным форштевнем. Для обеспечения высокой скорости хода он имел очень острые обводы (отношение длины к ширине составило 9,5). Главные водонепроницаемые переборки разделяли корпус на 15 отсеков. Двойное дно занимало около 80 % длины корабля.
Корабль имел развитую по длине 90-метровую надстройку с двумя мачтами, двумя основаниями под антенные посты системы управления «Ятаган» и двумя двойными дымовыми трубами. Исключительно большой размер труб снижал температуру отработанных газов, уменьшая тепловую заметность корабля, а также позволял производить замену двигательной установки через расположенные в них люки. Для снижения водоизмещения и улучшения остойчивости, надстройка, мачты и трубы были изготовлены из алюминиево-магниевых сплавов (впервые на корабле были применены в большом объеме алюминиево-магниевые сплавы марки АМГ-5В, в том числе для безнапорных переборок, выгородок в надстройках и воздуховодах. Температура плавления первых партий сплавов составляла 300-400 °С, температура горения - 1200 °С. Как оказалось, при тушении пожара морской водой выделяющийся водород вступал во взаимодействие с магнием и усиливал пожар). Из стали изготавливались только районы расположения мачт, пусковых установок, антенных постов, а также ходовой пост.
Двигательная установка
С самого начала рассматривались два варианта главной энергетической установки - традиционная паротурбинная (ПТУ) и газотурбинная (ГТУ). Последняя благодаря своей лёгкости и компактности (удельная масса 5.2 кг/л.с. против 9 кг/л.с.) уменьшала водоизмещение корабля с 3600 до 3200 т и повышала экономичность. Кроме того, запуск из холодного состояния занимал у ГТУ 5-10 минут по сравнению с несколькими часами, необходимыми для ПТУ. По этим причинам был принят вариант с газотурбинными двигателями.
За мелодичный свист газовых турбин корабли серии на флоте окрестили «пою­щими фрегатами».
Носовое и кормовое машинные отделения занимали по одному отсеку. В каждом размещался всережимный главный газотурбозубчатый агрегат (ГГТЗА) М-3 мощностью 36 000 л.с. производства «Южного турбинного завода» в г. Николаеве, два газотурбогенератора ГТУ-6 на 600 кВт каждый и дизель-генератор ДГ-200/П на 200 кВт.
Каждый ГТЗА состоял из двух нереверсивных газотурбинных двигателя (ГТД) мощностью по 18 000 л.с. с реверсивным спаривающим редуктором. Каждый ГТД имел собственную газоотводную трубу. Каждый из двух валов имел четырехлопастный винт фиксированного шага.
Отсеки между отделениями занимали вспомогательные механизмы (успокоитель качки, вспомогательные котлы). Топливо хранилось в цистернах междудонного пространства емкостью 940 т, там же хранилось 70 т пресной воды для экипажа и 13 т воды для вспомогательных котлов.
Вооружение
Новаторским было вооружение нового корабля. Впервые в советском кораблестроении он был оснащен двумя зенитными ракетными комплексами (М-1 «Волна»). Каждый комплекс представлял собой двухбалочную пусковую установку ЗИФ-101, систему управления «Ятаган» и магазин с двумя вращающимися барабанами на 8 ракет В-600 каждый.
Артиллерийское вооружение состояло из двух спаренных 76-мм башенных установок АК-726 (скорострельность 90 выстр./мин, дальность 13 км, досягаемость по высоте 9 км, боекомплект 2400 унитарных выстрелов) и двух систем управления огнем «Турель».
Корабль имел пятитрубный торпедный аппарат ПТА-53-61 для торпед СЭТ-53 или 53-57 с системой управления торпедной стрельбой «Зуммер», по два реактивных бомбомета РБУ-6000 и РБУ-1000 (боекомплект 192 РГБ-60 и 48 РГБ-10 соответственно) с системой управления «Буря».

На корабле предусматривалось хранилище на 6 т авиатоплива и боезапас для противолодочного вертолета Ка-25 (противолодочные торпеды, глубинные бомбы, гидроакустические буи), однако из-за отсутствия ангара, возможно, было только временное базирование.
Сохранились традиционные для советских эсминцев минные рельсы со скатами в кормовой части. Предусматривались две пусковые установки Ф-82-Т для стрельбы пассивными радиолокационными отражателями. Защиту от торпед обеспечивал буксируемый охранитель БОКА-ДУ и размагничивающее устройство.
Гидроакустические средства включали станцию кругового обзора «Титан» и станцию управления стрельбой «Вычегда», расположенные в подкильном обтекателе. Дальность обнаружения подводной лодки составляла 3.5 км.
Непотопляемость корабля обеспечивалась для наиболее неблагоприятного случая затопления любых трех смежных отсеков при нагрузке корабля в пределах от стандартного до полного водоизмещения. При затоплении трех смежных отсеков расчет предусматривал установившийся статический крен корабля около 13°, высоту надводного борта не менее 0,6 м при предельной скорости ветра 24 м/с, выдерживаемого кораблем до опрокидывания.
При нормальном водоизмещении на глубокой воде (не менее 75 м), при состоянии моря до 3 баллов включительно корабль, двигаясь полным ходом, с поднятым обтекателем, мог развить скорость 34 узла. Предусматривалось увеличить скорость и дальность плавания при помощи подвода воздуха в каналы гребных винтов.
Экипаж корабля по штату 1962 года состоял из 266 человек: 22 офицеров, 18 мичманов и главстаршин и 226 старшин и матросов. По штату с 1974 года на корабле предусматривалось 25 офицеров.
Для Советского ВМФ было построено 20 кораблей пр.61.

Головной корабль серии БПК «Комсомолец Украины»
БПК «Отважный», которому и посвящен этот рассказ был седьмым в этой серии (корабли пр.61 строились на двух верфях в Николаеве и Ленинграде).
Большой противолодочный корабль «Отважный» был зачислен в списки кораблей ВМФ СССР 3 июля 1963 года и 10 августа 1963 года заложен на заводе имени 61 коммунара в Николаеве . Спущен на воду 17 октября 1964 года , вступил в строй 31 декабря 1964 года и 25 января 1965 года был включен в состав Черноморского Флота .

БПК «Отважный»
длина – 144 м. ширина (наибольшая) – 15.8 м. высота борта: у форштевня – 13,2 м, на миделе – 8.1 м, на транце – 8.5 м., осадка (при полном водоизмещении) – 4.6 м., водоизмещение (полное) – 4510 т.
В конце августа 1974 г на Черноморском флоте проводилось флотское учение, возглавляемое начальником штаба флота. Первый этап был проведен 27 августа. Предварительно 26 августа в конференц-зале штаба ЧФ был проведен инструктаж командиров кораблей. Командира «Отважного» инструктировали командир 70-й бригады
капитан 1-го ранга Макаров и командир 41-й отдельной бригады ракетных катеров (ОБРК) капитан 1-го ранга Комар.
Именно в это время начальник штаба ЧФ контр - адмирал Саакян выбрал БПК «Отважный» своим флагманским кораблем и кораблем управления на втором этапе учений флота, 30 августа, при ракетных стрельбах малыми ракетными кораблями (МРК) 41-й ОБ РК и для определения эффективности ЗРК «Оса» при отражении воздушного противника. 29 августа 70-я бригада БПК при участии «Отважного» должна была выполнить противолодочную задачу и фактическую торпедную стрельбу.
29 августа БПК «Отважный» под командованием капитана 2-го ранга Винника вышел в море для выполнения планового боевого упражнения с фактической торпедной стрельбой. Подготовка корабля к бою и походу производились в полном объеме по двухчасовому графику. Готовность корабля к выходу в море проверил штаб 70-й бригады противолодочных кораблей.
Последнее свое боевое упражнение – торпедную стрельбу - на «Отважном» выполнили успешно.
Вечером 29 августа и в ночь на 30 августа БПК «Отважный» вместе с БПК «Бедовый» и БПК «Комсомолец Украины» принял участие в противолодочном учении 70-й бригады под командованием командира бригады капитана 1-го ранга Макарова.
Последний поход
30 августа 1974 года, около 5.30 утра, «Отважный» после окончания ночных учений поисково-ударной группы, в составе нескольких кораблей и подводной лодки, стал на Стрелецком рейде Севастополя.
В 7 ч 45 мин на корабль прибыл начальник штаба Черноморского флота контр-адмирал В.Х. Саакян с группой офицеров штаба флота. После чего «Отважный», в 7 ч 52 мин снова вышел в море, в свой последний поход.
В этот день корабль должен был обеспечить зенитную стрельбу с малых ракетных кораблей на полигоне недалеко от мыса Херсонес.
Из экипажа корабля в море выходили 258 офицеров, мичманов, старшин и матросов, 16 курсантов (6 из ВВМУ им. Фрунзе и 10 из Калининградского ВВМУ) и 13 прикомандированных. Всего на корабле было, вместе с двумя адмиралами и офицерами штабов, 287 человек. Старшим в море и на учении по должности и званию был начальник штаба флота.
В 9:55 утра корабль прибыл на полигон, на нем была объявлена учебно-боевая тревога.
Личный состав занимал по тревоге свои места, некоторые последний раз в жизни.
В пост контроля ракет в погребе ЗУР № 8 прибыл старшина стартовой команды мичман Шупортяк. Туда же прибежали старшие матросы Карякин и Даукште, матрос Винцловас.
Не ушли по сигналу учебной боевой тревоги из кубрика № 4, что был рядом с погребом ЗУР № 8, курсанты Филиппов, Колышев, Борисов, Старицын, Белоушко, Аникеев и Ионов, предположительно они уточняли с новоприбывшими товарищами, на какие посты они должны пойти по боевой тревоге, хотя все не расписанные по боевой тревоге обязаны являться в ГКП корабля.
Всего в кормовой части корабля от 164-го шпангоута, в будущей аварийной зоне, находились 78 человек, в том числе 3 мичмана, 13 старшин, 55 матросов и 7 курсантов. По отданному на корабле приказанию на камбузе оставались коки и наряд работающих на
камбузе. На этот раз это были кок-инструктор старшина 1-й статьи Петр Мургу, старший кок матрос Иджян Акоп и старший хлебопек матрос Сергей Петрухин, а также наряд от БЧ-3: старший минер Петр Бедаков, старший электрик-торпедист Петр Гончарук и торпедист Ярослав Ворожбит.
Оставшийся за главного боцмана корабля матрос Владимир Прочаковский и матрос Абрахамия из службы снабжения, доставлявшие утром на катере адмиралов и офицеров на корабль и пропустившие завтрак, перекусывали на камбузе.
Мичман Шупортяк, который находился за пультом поста контроля ракет кормового погреба № 8, в котором хранились 16 ракет В-601 в 2-х вертикальных барабанах в боевом состоянии, действуя согласно инструкциям, приказал дежурившим на посту матросам подключить внешнее электропитание. После этого он перевел тумблеры на пульте подачи напряжения в положение «вкл». Сразу же после щелчка последнего тумблера, в 10 ч 01 мин 15 сек (это время, и время последующих взрывов было установлено комиссией при расследовании обстоятельств взрыва прим. ) он через иллюминатор увидел достаточно сильный сноп пламени на левом барабане. Затем последовала еще одна сильная вспышка, озарившая весь погреб (запустившийся маршевый двигатель ракеты В-601 воспламенил стартовый двигатель, повышение температуры и давления инициировало срабатывание твердотопливных двигателей других ракет). Появившийся дым начал обволакивать стекло поста. Как потом заявил мичман Шупортяк он вроде пытался доложить командиру батареи старшему лейтенанту Костину, но тот доклада Шупортяка не получил - связь якобы не работала.
Сквозь обволакивающий ПКР и быстро заполняющий погреб дым сверкали вспышки огня, нарастал шум и скрежет. Было ясно, что в погребе огонь, грозящий взрывом ракет и пожаром. Испугался Шупортяк, не произвел, как следовало по инструкции, ручного включения из ПКР системы орошения ракет и, закричав: «Покинуть ПКС!» - бросился бежать (во время эксперимента, когда весь экипаж «Отважного», но уже на борту БПК «Решительный» проигрывал все действия трагического утра 30 августа, Шупортяк не смог показать, где выход штока клинкетов затопления его боевого поста... прим).
Выскочив в кубрик № 4, он пробежал мимо курсантов и дневального по кубрику и, ничего им не сказав, выбежал в коридор № 11, где находилась кормовая аварийная партия мичмана Петрикина. Только здесь он крикнул: «Сейчас будет взрыв!» - и побежал дальше по коридорам № 8 и 9 и далее в нос корабля.
Командир аварийной партии стоял в растерянности.
Никого не поставив в известность о причинах взрыва Шупортяк где-то спрятался на корабле и появился только спустя два часа.
Ничего не знали о начавшемся в погребе № 8 пожаре командир корабля в ходовом посту, адмиралы на мостике, офицеры на ГКП и в ПЭЖе - о разгоравшемся пожаре, который приведет корабль к катастрофе.
В кубрике № 4 БЧ-3 курсанты, находившиеся на корабле без руководителя практики, продолжали обсуждать и распределять свои места на боевых постах во время ракетных стрельб.
В смежных отсеках услышали шум, и срежет в погребе № 8, на переборках начала пузыриться краска. Поняв, что возникла опасная ситуация матросы начали покидать отсеки, однако это удалось не всем.
Из люков выхлопных крышек на палубе появились столбы дыма. На ходовом мостике контр-адмирал Саакян, заметив дым в районе кормовой трубы, сказал:
- Опять механики небо коптят...
Видимо, забыл Саакян, что газотурбинные установки не дают дыма, который он наблюдал раньше на своем эсминце.
В погребе № 8, где бушевало пламя и повысилось давление, должны были сработать от датчиков выхлопные крышки. Сработали ли? Неизвестно. Предполагается, что крышки открылись. Затем от повышения температуры должна была автоматически включиться ингибиторная система, чтобы заполнить погреб инертным газом и предотвратить поступление в него воздуха. Можно лишь предполагать, сработала или нет система; если она и дала сигнал в пост «Дозор», то его некому было принять (по учебно-боевой тревоге дежурство в посту «Дозор» не предусматривалось прим. ).
Пожар в погребе разрастался. Автоматическое включение орошения погреба было выведено из работы (из-за несовершенства устройства автоматической системы тушения она периодически самопроизвольно срабатывала, затапливая погреба боезапаса, в следствии чего система была переведена с автоматического режима на сигнальный, с ручным управлением прим. ), вручную из поста контроля ракет (ПКР) мичман Шупортяк его не включил. Однако орошение еще можно было включить из коридора № 11, необходимо было включить жидкостную станцию для подачи огнегасящей смеси в отделение приводов из тамбура № 15, где находилась эта станция. Но ничего не было сделано...
В результате срабатывания двигателей ракет температура и давление в погребе начали быстро расти, пожар увеличивался, газы, и пламя интенсивно вырывались через выхлопные крышки. В погребе плавились и частично разрушались корпусные конструкции.
В огненной ловушке в агрегатной оказались старшины 1-й статьи Валерий Вершинин и Альгирдас Макштутис и, видимо, сразу погибли. Обоим было всего лишь по 21-му году.
Не выбрался с линии вала находившийся там на вахте старшина 2-й статьи Иван Володин и, видимо, сразу погиб. Было ему всего лишь 19 лет.
В 10 ч 01 мин 30 сек в погребе № 8 последовал первый мощный взрыв, пламя вырвалось наружу.
В подбашенном отделении кормовой артустановки, видимо, заклинило выход. Там остался командир отделения зенитных комендоров Александр Урупа. Был ему 21 год.
В погребе № 8 стремительно нарастали температура и давление от работавших двигателей ракет и пожара, увеличивалась интенсивность выброса пламени и газов через выхлопные крышки. Раскалился наклонный участок палубы погреба над выгородкой в районе рецесса, в КМО начались разрушаться корпусные конструкции, смежные с погребом.
Через 4-5 с после первого взрыва, в погребе № 8 произошел аналогичный первому, но более сильный взрыв.
Взрывом были выброшены за борт, матросы Сулейманов и Туйкин которых в последствии подобрал катер. На ходовом мостике, где находились адмиралы и офицеры штаба флота, обратили внимание на выброс дыма в корме. Контр-адмирал Саакян вновь начал ругать механиков. В этот же момент сигнальщик доложил: «Пламя из кормовой трубы!» (сигнальщик ошибся, пламя поднималось выше труб из погреба № 8 прим. ).
В 10 ч 02 мин 00 сек, произошел третий сильный взрыв в погребе № 8.
Старшина 2-й статьи Адам Ачмиз, выскочивший из кубрика на верхнюю палубу после первого взрыва, сразу после второго взрыва бросился к кормовой артустановке, видимо, на выручку к находившемуся в ней своему товарищу Александру Урупе. Он уже подбежал к башне и схватился за поручни двери, открывая ее, ударной волной он был отброшен на палубу и уже не поднялся.
В течении буквально одной минуты, в корме, в отсеках прилегающих непосредственно к погребу № 8, и на верхней палубе, погибло от взрывов, сгорело заживо девять матросов, и курсант из Калининградского ВВМИУ Александр Ионов, еще два матроса (кроме двоих которых подобрал катер) взрывом были выброшены за борт но, не умея плавать (возможно, в результате полученной контузии) они утонули.
После второго взрыва четверо курсантов ВВМУ им. Фрунзе бросились в воду, хорошо подготовленные в училище, они уверенно держались на воде. Гидравлический удар от третьего взрыва настиг их, когда они, считали, что уже спаслись.
Третий взрыв, сорвав крышку погреба № 8, разрушил продольные и поперечные переборки погреба и вызвал частичное разрушение других конструкций корпуса и цистерн с топливом в районе погреба. В результате этого раскаленные газы и пламя прорвались в соседние помещения. Возник пожар в смежных с 8-м погребом отсеках, в том числе в КМО, кубриках № 3, 4, 5, коридорах № 11, 10, 9. Как выяснилось позже, при водолазном обследовании, произошло нарушение наружной обшивки в районе 3-го кубрика по правому борту длиной около 5 м, высотой 3,5 м и со стрелой прогиба 0,6 м.


Из журнала боевых действий БПК «Отважный» за 30.08.1974 г.:
10.02. В районе кормовой трубы появился дым, огонь и взрыв. Объявлена боевая и аварийная тревоги
Из воспоминаний бывшего старшего помощника командира БПК «Отважный» капитана 1-го ранга В. В. Балашова:
«В 10 ч 02 мин раздался сильный взрыв. Командир дал мне команду: «Выйди, старпом, посмотри». Я вышел на верхнюю палубу.
В корме до кормовой трубы бушевало пламя, и была большая задымленность. Металл от высокой температуры скручивался и плавился.
В районе кормовой пусковой установки зияла дыра. Возник дифферент на корму, она осела в воду по транец. Появился крен 12-13° на правый борт. Корабль, видимо, принял 1000-1200 тонн воды. Огонь подбирался к погребам № 6, 7 с противолодочным боезапасом. Ракетная установка свисала за борт. ПЭЖ вышел из строя… У меня на глазах в иллюминатор частично вылез из камбуза матрос Петрухин, он обгорел, кожа слезала, и обнажились кости. Видел, как плавился металл...».
Из камбуза по крику Прочаковского успел выбежать только один матрос Абрахамия. Третьим взрывом заклинило дверь в тамбур, бросило моряков на палубу, на них опрокинулись котлы с кипящей водой. Первым пришел в себя матрос Петрухин, выбрался в 10-й коридор, но дверь из него также заклинило. Задыхаясь от дыма и газов, он полез в узкий иллюминатор камбуза и застрял в нем, крича от боли. Остальные матросы, также ошпаренные и чуть живые, выбрались в коридоры № 9, 10 и там все погибли (у команды находящейся в камбузе была возможность эвакуации через лифт в столовую, но в стрессовой ситуации, не зная, что двери заклинило, все бросились к дверям и возле них задохнулись от дыма прим. ).
В корме аварийного корабля разгорался пожар. Через разрушения в наружной обшивке стала поступать забортная вода в отсек погреба № 8, погреба № 9 и в КМО. Возник крен на правый борт и дифферент на корму. Началась фильтрация воды в кубрик № 6.
В ходовом посту командир корабля Винник, объявивший в 10 ч 02 мин боевую, а затем и аварийную тревоги, сразу дал команду остановить машины и начал организовывать борьбу за живучесть корабля, пытаясь выяснить обстановку и причину аварийной ситуации. Мичман Шупортяк, знавший первопричину взрыва и пожара в своем погребе № 8, исчез... (в момент первого взрыва корабль совершал поворот поэтому руль был переложен на 350 на левый борт, после объявления тревоги турбины были остановлены, руль так и остался переложенным. Командир корабля Винник, по тревоге перешел на ГКП который находился внутри корабля, контр-адмирал Саакян остался на ходовом мостике прим. ).
Оставшаяся на своих местах команда, и аварийная партия немедленно начали борьбу за живучесть корабля.
Тем временем на ходовом мостике корабля растерянные командиры и офицеры штаба флота продолжали обсуждать причину пожара, которая, между прочим, так и не была выяснена, почему-то главной версий взрыва посчитали взрыв баллонов ВВД.
Принятая командованием корабля (к сожалению, как и в случае с линкором «Новороссийск» на мостике «Отважного» оказалось слишком много командиров) версия взрыва баллонов в КМО и распространение оттуда пожара на другие отсеки со взрывами в них ракет и боезапаса не позволила верно, оценить характер повреждений, в том числе повреждение топливных цистерн из-за прожога палубы огнем работающих маршевых и стартовых двигателей ракет в погребе № 8 и последующего их разрушения взрывом ракет. Всплывающее в отсеке топливо из топливных цистерн способствовало увеличению пожара.
Какими противопожарными средствами располагал в тот момент корабль?
При пожаре в погребе № 8 было предусмотрено включение орошения с ПКР и коридора № 11, но оно, как известно, не было включено; при пожаре в КМО - жидкостное объемное пожаротушение от системы ЖС с включением ее в коридоре № 11 системы водораспыле-
ния в КМО. При пожаре в погребе № 9 должно было быть включено орошение погреба № 9 из подбашенного отделения или кубрика № 5. Однако из-за сильного задымления, а затем пожара в коридоре № 11, прорыва газов и пламени из погреба № 8 в КМО через кормовую переборку, вызвавших пожар в самом КМО, а также в кубрике № 5, эти кормовые противопожарные средства не были введены в действие. Но, возможно, взрывом повредило и саму пожарную магистраль.
Можно было использовать лишь пожарные стволы и переносные противопожарные средства: воздушнопенные стволы и переносные огнетушители, но всего лишь для локализации пожара в помещениях, граничащих с зоной интенсивного пожара.
Откачивать воду, поступающую в КМО при тушении пожара забортной водой, должны были два водоотливных насоса, расположенных в КМО. Из-за пожара в самом КМО и коридорах № 9 и 10 их не ввели в действие.
Можно было воспользоваться водоотливными насосами в помещениях № 6, 8 и 10, но это также не было сделано из-за пожаров в 11-м коридоре и 5-м кубрике. Однако возможно, что эти насосы тоже были повреждены при взрыве.


Требовалось немедленно определить район и объем затопления отсеков. Это можно было сделать по показаниям сигнализаторов на доске непотопляемости ПЭЖа, но ввиду задымленности и отсутствия освещения личный состав покинул ПЭЖ.
ПЭЖ, являющийся командным пунктом БЧ-5, предназначенный для получения и оценки информации, для непосредственного руководства борьбой за живучесть корабля, вышел из строя, прежде всего из-за расположения в пожароопасной зоне. В связи с этим состояние кормовых отсеков не контролировалось все время вплоть до гибели корабля, а носовых до 164-го шпангоута - лишь визуально. На ГКП лишь ориентировочно оценили район затопления. Запасной ПЭЖ (носовой ПДУ), видимо, не использовался.
Средства борьбы с пожаром и водой применяли только со стороны носовой части корабля: носовая переборка КМО на 164-м шпангоуте стала рубежом обороны от огня и воды. Эта
граница осталась вплоть до момента оставления корабля личным составом. Однако со стороны кормовой части локализовать пожар своими силами личный состав не смог. В корме пропала электроэнергия, из-за чего пожарная магистраль осталась без воды. Боеспособный личный состав в корме остался без руководства. Пройти из носовой части в корму корабля через зону пожара оказалось невозможно.
Из-за отсутствия информации и невозможности правильно оценить обстановку не были предприняты меры по восстановлению водонепроницаемости корпуса корабля (в книге Б. Каржавина «Гибель «Отважного» на стр. 106 написано следующее: «Из-за отсутствия информации и невозможности правильно оценить обстановку не были предприняты меры по восстановлению водонепроницаемости корпуса корабля, так как о пробоине на ГКП ничего не знали ». Это маловероятно, после третьего взрыва корабль получил крен 12-13° на правый борт, здесь, наверное, даже любая домохозяйка догадалась бы, что скорей всего в корпус корабля проникла вода, т.е. корпус имеет трещину или пробоину прим. ).
Тем временем пожар в погребе № 8 и в смежных отсеках усиливался, топливо из поврежденных цистерн всплывало на поверхность воды и поддерживало интенсивное горение, этому также способствовали алюминево-магнивые сплавы из которых были сделаны надстройки корабля.
Через 5 - 10 с после сильного третьего взрыва в районе погреба № 8 раздался ряд последовательных взрывов, похожих на канонаду (вероятно взрывались боеголовки ракет прим .).

Большой противолодочный корабль (бпк) «Отважный» был представителем нового класса современных надводных кораблей средних размеров, которые по плану строительства флота в 60-70-е годы должны были сменить эскадренные миноносцы постройки 40-х и 50-х годов. Водоизмещение корабля было около 4500 т, длина 144 м, ширина 158 м и осадка около 5 м. Главное его боевое предназначение-противолодочные действия в удаленных районах моря и океана. Возник этот класс кораблей в противовес подводным лодкам иностранных флотов, в том числе, и прежде всего, атомным, вооруженным баллистическими ракетами большой дальности с ядерным оружием. Таких кораблей в советском ВМФ было построено несколько десятков, в том числе на Черноморском флоте-более десяти.

Корабль этой постройки (проект 61) имел наиболее совершенные по тому времени и уровню технологии гидроакустические станции обнаружения подводных лодок, реактивные бомбовые установки, противолодочное торпедное оружие. Кроме того, на его вооружении были два зенитных комплекса и две 76,2-миллиметровые зенитные автоматические артиллерийские установки. Это первый корабль Военно-морского флота, где главными двигателями были газовые турбины, что значительно сокращало, в сравнении с паросиловыми кораблями, время подготовки к походу и позволяло в считанные минуты развивать максимальный ход. При работе всех четырех турбин он достигал 36 узлов. Эти ходовые качества давали ему большие преимущества перед эсминцами, обеспечивая скорейшее прибытие в район предполагаемого местонахождения подводной лодки (рис. 50).

Корабль имел и вертолетный противолодочный комплекс: вертолетную площадку для одного вертолета, запасы глубинных авиационных бомб, радиогидроакустических буев и авиационного топлива.

Кстати, когда бпк «Комсомолец Украины» - головной из этой серии на Черном море и гвардейский бпк «Сообразительный» впервые вышли в Средиземное море в 1964 г., американские моряки сразу окрестили их «поющими фрегатами» за характерный звук при работе газовых турбин и высказывали восхищение внешним видом этих кораблей. Действительно, корабль имеет обтекаемые обводы, сплошную, приподнятую на баке палубу, скошенные назад трубы, что придает ему вид стремительный и совершенный по архитектуре.

«Отважный» вступил в строй Черноморского флота в январе 1966 г., девять лет очень много плавал, ежегодно нес боевую службу в Средиземном море (так назывались систематические действия кораблей Черноморского и других флотов с задачей противодействия и нейтрализации 6-го флота США и других военно-морских сил в Средиземном море), успешно участвовал во всех крупных учениях и маневрах Военно-Морского Флота СССР, в том числе в широко известных военно-морских маневрах «Океан», с выполнением ракетной стрельбы в Атлантическом океане и совместных с Северным флотом поисковых действиях в Баренцевом море (вместе с противолодочным крейсером «Ленинград»). Участвовал «Отважный» и в фактических боевых действиях - в обеспечении безопасности Порт-Саида в 1968 г., в организации обороны порта Конакри (Гвинея) в 1972 г. по просьбе президента Секу Туре.

Я хорошо знаю этот корабль. Будучи флагманским штурманом Черноморского флота, я неоднократно плавал на нем, кроме того, по роду своей деятельности, мне приходилось следить за всеми его плаваниями - даже из Севастополя. Помню, как этот корабль в Средиземном море активно и успешно выполнял задачи непосредственного слежения за крупными боевыми кораблями 6-го флота США во время одной из нередких тогда кризисных, предконфликтных ситуаций, связанных с обстановкой на Ближнем Востоке.

В 1969 г. командиром «Отважного» был назначен капитан 3 ранга Иван Петрович Винник - человек высокой порядочности и ответственности, обстоятельный и солидный в решениях и действиях, подлинный профессионал морского командного дела. Я давно и хорошо знаю этого офицера, еще с его старпомовских лет.

С приходом нового командира корабль не только не сдал свои позиции, как иногда бывает, но продолжал стабильно наращивать уровень своей боевой готовности. За высокий уровень боевой готовности в том же году корабль получил звание «отличного» корабля и ежегодно его подтверждал при всех и многочисленных проверках самого разного уровня. В 1970 г. «Отважный» завоевал приз Военно-Морского Флота СССР за ракетную стрельбу, который удержал и еще один год, - а это «конкуренция» с десятками подобных кораблей в составе не только Черноморского, но и других флотов - Балтийского, Северного и Тихоокеанского. Корабль принимал участие в обеспечении испытаний новой военно-морской техники, за что его командир в 1972 г. был награжден высоким и редким для мирного времени орденом Красного Знамени. Все курсовые задачи, боевые упражнения в 1973-1974 гг. на корабле были выполнены с отличными и высокими показателями. «Отважный» занял первое место среди кораблей и был награжден знаменем «Лучшему кораблю соединения». К концу августа 1974 г. «Отважный» успешно выполнил основные задачи годового плана боевой подготовки, более половины экипажа корабля были специалистами высокого - 1-го и 2-го класса, более половины боевых постов, подразделений корабля носили звание «отличных». На этом корабле вообще была хорошая обстановка, высокая командирская требовательность сочеталась с доброжелательностью, уважением к подчиненным, заботой о них. Все это и обусловило умелые, действительно отважные действия абсолютного большинства экипажа в аварийной обстановке.

Теперь о событиях, непосредственно предшествующих аварии и гибели корабля.

В июне 1974 г. командир бпк «Отважный» капитан 2 ранга И. Винник назначается с повышением на должность командира корабельного соединения в другом гарнизоне флота, в Донузлаве, куда он и убыл, передав командирские дела и обязанности своему старшему помощнику капитан-лейтенанту В.В. Балашеву для их временного исполнения. Назначенный на «Отважный» новый командир был в отпуске, а обстановка в новом соединении требовала быстрейшего прибытия И.П. Винника. Однако в самом конце августа, 28 числа, он был вызван в Севастополь для обеспечения ответственного выхода в море «Отважного». На 30 августа планировалось проведение сложного боевого упражнения ракетных катеров с выполнением практической ракетной стрельбы по нескольким целям, с учением по противовоздушной обороне соединения в море.

«Отважный» должен был обеспечивать управление всеми силами охраны района, авиацией, стреляющими катерами и малыми ракетными кораблями (мрк). Учитывая сложность задачи, командование флота приняло решение вызвать на корабль опытного старого командира, капитана 2 ранга И. Винника.

29 августа днем корабль вышел в море для выполнения плановых задач боевой подготовки, а утром в 7 ч 30 мин 30 августа, взяв на борт у Севастополя начальника штаба Черноморского флота контр-адмирала В.Х. Саакяна, командира бригады ракетных кораблей капитана 1 ранга А.Ф. Комара и ряд других офицеров штаба и управления флота, «Отважный» направился в район проведения учения. В 9 ч 25 мин «Отважный» вместе со стреляющими малыми ракетными кораблями вошел в запланированный полигон боевой подготовки. Ракетные катера и корабли начали окончательную подготовку к выполнению ракетных стрельб, включив радиолокационные станции наблюдения и стрельбовые станции. В 9 ч 55 мин на «Отважном» была сыграна учебная боевая тревога для обеспечения управления ракетной стрельбой малыми ракетными кораблями, включены радиолокационные станции. В 9 ч 59 мин старший помощник доложил командиру, находившемуся на Главном командном пункте (ГКП), о готовности корабля к проведению учения.

Для понимания организации управления кораблем следует сделать следующие пояснения. ГКП корабля этого проекта расположен внутри его, в специально оборудованном помещении, куда сходятся все линии связи и управления, как внутрикабельные, так и внешние. В обычной обстановке плавания командир и вахтенный офицер находятся на ходовом мостике - помещении в верхней части носовой надстройки, откуда можно производить не только техническое, но и визуальное наблюдение за окружающей обстановкой, куда также выведены и все необходимые средства связи. Как и на ГКП, на ходовом мостике находятся машинные телеграфы и рулевое управление. По тревоге, когда командир спускается на ГКП, на ходовом мостике остается вахтенный офицер для помощи командиру в управлении кораблем своими докладами о визуальном наблюдении. Начальник штаба флота контр-адмирал В. Саакян с выходом в море находился на ходовом мостике.

В 10 ч 02 мин капитан 2 ранга И. Винник, убедившись в готовности корабля к учению, поднялся на ходовой мостик и в этот момент увидел белый дым и форс огня в районе кормовых труб. Затем произошел первый взрыв. Командир объявил «боевую тревогу», передал по корабельной трансляции о пожаре на корабле и приказание: «Носовой и кормовой аварийным партиям тушить пожар».

Через 15-20 секунд произошел второй взрыв в том же районе. Командир с разрешения начальника штаба спустился на ГКП для управления борьбой за живучесть корабля, оставив на ходовом мостике вахтенного офицера. Через 20-30 секунд произошли еще два взрыва - третий и четвертый, опять в кормовой части корабля. Первые предположения о причине взрыва были двойственными - взрываются или пусковые баллоны в кормовом машинном отделении (баллоны со сжатым воздухом для запуска главных двигателей) или ракеты в погребе кормовой зенитной ракетной установки.

Была сыграна «аварийная тревога», командир скомандовал: «Командирам боевых постов и командных пунктов доложить о наличии дыма, огня и воды в своих помещениях». Были получены доклады, что нет связи с кормовой машиной, кормовым ракетным погребом, кормовой аварийной партией и кормовой башней, а также данные о состоянии помещений, расположенных к носу от кормовой машины. Началась борьба за живучесть корабля, направленная прежде всего на локализацию возникшего пожара. Посланный командиром для визуальной оценки повреждений и состояния кормовой части корабля старший помощник доложил, что разорван кормовой ракетный погреб, пусковая установка зенитных ракет взрывами заброшена в район кормовых труб. В погребе сильный пожар, огонь продвигается в кормовую машину и в корму, в район артиллерийской установки и артиллерийского погреба. Командир доложил обстановку начальнику штаба флота и по установленной форме, по таблице установленных сигналов, на КП флота и своего соединения. Кроме того, лично через аэродром, с которым поддерживалась прямая связь, передал о взрыве и большом пожаре, передал на КП флота просьбу срочно доставить на вертолетах пенообразователь или углекислоту в баллонах для сброса их в кормовой погреб. Один из малых ракетных кораблей по просьбе командира подошел к кормовой части бпк, снял часть личного состава с верхней палубы, а также поднял с воды несколько человек, сброшенных взрывами. Привлечь малые ракетные корабли к тушению пожара в кормовой части корабля не решились, так как на них тоже находились и боевые ракеты, и артиллерийский боезапас, и топливо, а вероятность последующих взрывов была не исключена…

Совместными усилиями корабля и пожарно-спасательного судна «ПЖС-123», которое подошло к левому борту «Отважного», удалось остановить распространение огня, пожар стал ослабевать. Но, к сожалению, запасы пенообразователя и на «Отважном», и на «ПЖС-123» оказались явно недостаточными для ликвидации сильного пожара, и он вновь стал распространяться, особенно в кормовую часть корабля. Как показало время, одной воды из пожарной магистрали корабля и даже очень мощных средств водотушения ПЖС оказалось недостаточно, чтобы справиться с огнем. Удалось лишь остановить его распространение в носовую часть, а корма была почти беззащитна от усиливающегося наступления огня. Командир в этой обстановке обоснованно опасался за судьбу кормового погреба и авиационного топлива, тоже находившегося в корме, но тем не менее не забыл предупредить спасательное судно, чтобы не лили воду во внутренние помещения безрасчетно, что могло привести к ухудшению остойчивости корабля. Предусмотрительно и своевременно освободился командир и от боевых торпед, когда огонь кормовых труб стал угрожать торпедной площадке, где находились торпеды.

Одновременно с борьбой с пожаром производилась буксировка корабля подошедшими эсминцем «Сознательный», а затем ракетным кораблем «Бедовый». Цель буксировки - вывести «Отважный» с больших глубин на мелководье в районе Севастопольского рейда. На корабле рассматривался вариант дачи хода носовой машиной, которая была в строю, но после изучения возможных последствий отказались от этого решения: от взрыва линия вала могла быть деформирована, при даче хода это неизбежно привело бы к нарушению герметичности коридора линии вала, к поступлению дополнительного большого количества воды и к потере оставшегося небольшого запаса плавучести. К моменту прибытия кораблей для буксировки были затоплены уже три отсека.

Как показало последующее водолазное обследование затонувшего корабля, предположения командира и командира БЧ-5 корабля были обоснованными: кормовая часть была почти оторвана и «висела на линии валов», как выразились водолазы, в корпусе корабля были большие разрывы с обоих бортов.

Расчеты непотопляемости, произведенные на КП БЧ-5, показывали, что корабль находится в критическом состоянии. По приказанию начальника штаба флота к борту подошел эсминец «Сознательный», на него была перегружена секретная документация и техника, пересажены некоторые офицеры штаба и часть личного состава. На этом эсминце находился командир бригады кораблей, в которую входил «Отважный», капитан 1 ранга Л. Макаров, но на борт поврежденного корабля он не перешел.

Тем временем пожар распространялся в корму, дошел до хранилища авиационного топлива - произошел последний, пятый, взрыв, поднялся большой столб дыма и огня, похожий, по словам очевидцев, на ядерный взрыв. После этого стало ясно, что надежд на спасение корабля не осталось, и все усилия командир направил на спасение личного состава. Разрешение на эвакуацию экипажа командир запрашивал еще раньше после повторного усиления пожара и при полном отсутствии средств тушения, но с КП флота его не " давали, несмотря на запросы. Это разрешение командиру дал начальник штаба флота.

Командир объявил по трансляции (она, как и освещение, связь, средства водотушения и водоотлива работали до самых последних минут жизни корабля): «Всему личному составу покинуть боевые посты, выйти на верхнюю палубу для эвакуации с корабля, одеть спасательные жилеты». Личный состав вышел на верхнюю палубу. Старший помощник командира организовал оставление корабля: по команде группами матросы и старшины прыгали в воду, когда отплывала одна группа, старпом подавал команду другой - «в воду!». Таким образом, практически весь личный состав покинул корабль, после чего старший помощник доложил об этом командиру. Командир упаковал «Журнал боевых действий», «Вахтенный журнал» в полиэтиленовый мешок, вручил их старшему помощнику со словами: «Держи эти документы, от их содержания зависит наша дальнейшая жизнь. Прыгай в воду, отплыви чуть и подожди меня, наблюдай за мной, так как все может быть, я устал, а вода холодная». Старпом спрыгнул в воду из района выхода на бак, с верхней палубы левого борта.

После этого командир зашел в свою каюту, взял из сейфа партийный билет, с трудом вышел и поднялся на ходовой мостик, последний раз осмотрев свой корабль. Корабль к этому времени погружался кормой, увеличивался дифферент на корму, крен на левый борт достиг 30°. На ходовом мостике И.П. Винник обнаружил двух молодых матросов, которые боялись спускаться вниз и прыгать за борт, так как плохо плавали. (Я не напрасно употребил выражение - «практически весь личный состав покинул корабль»). Командир приказал им надеть спасательные жилеты, вручил одному из них секретную карту с полигонами боевой подготовки и повел матросов вниз, на верхнюю палубу. Спуск был очень затруднен, так как дифферент и крен непрерывно увеличивались. Выйдя на верхнюю палубу в район бака, командир приказал матросам прыгать в воду. Они боялись, так как бак из-за дифферента уже высоко поднялся над водой, но все же один из них спрыгнул, а второго командир просто легонько столкнул с борта. Обоих матросов подняли баркасы соседних кораблей. Они были последними, кто видел командира на гибнувшем корабле.

Впоследствии командир докладывал членам государственной комиссии: «Когда я столкнул матросов в воду, посмотрел, что они отплывают от борта, решил прыгать сам. Снял ботинки, посмотрел вниз, было уже высоковато над водой, только здесь мне пришла в голову мысль: «А ведь у меня двое деток» и решительно спрыгнул вниз «солдатиком». Пытался отплыть от корабля, но меня все время притягивало к борту. С большим усилием я оторвался от корабля, а когда отплыл метров на 50-60, оглянулся назад: корабль кормой ушел совсем под воду, носовая часть стояла под 60° вверх, корабль медленно погружался. Через некоторое время ко мне подошел баркас, подняли на борт и доставили на спасательный буксир, где я разделся и обсушился».

Командира долго искали, считая, что он мог остаться на корабле, но потом выяснили, что он находится на спасателе.

«Отважный» затонул на глубине 127 м на расстоянии около 20 миль от Херсонесского маяка. Буксирующим кораблям удалось его увести с больших, более 1000 м глубин, но довести его до мелководья, что позволило бы спасти сильно поврежденный корабль, - не удалось…

Всего на корабле погибло 24 человека, все - в результате взрывов или его последствий. (Читатель наверняка обратит внимание на то, что в примерно сходной критической ситуации с линкором «Новороссийск» командир «Отважного» не допустил ни одной ошибки в управлении кораблем, правильно оценивая изменяющуюся реальную обстановку, принимая все возможные меры по борьбе за живучесть корабля и, когда это стало неизбежным, организованно провел эвакуацию личного состава, не потеряв ни одного человека - все потери произошли при первом взрыве и пожаре… Кстати, трагический пример с «Отважным» подтверждает, что в подготовке офицеров и экипажей кораблей к борьбе за живучесть из печальных уроков «Новороссийска» выводы были сделаны действенные. Я это могу подтвердить и не только примером «Отважного», но и своей службой на кораблях Черноморского флота в продолжении трех десятилетий после гибели «Новороссийска». И не вина моряков «Отважного», а затем и подводной лодки «Комсомолец», что ряд технических проблем безопасности кораблей и борьбы за их живучесть не был решен в высоких управленческих и проектно-исследовательских сферах).

Анализируя деятельность офицеров, мичманов, старшин и матросов корабля во время аварии, можно с уверенностью утверждать (это подтвердили и доклады всех комиссий), что экипаж в этой сложной и критической обстановке показал высокие морально-политические качества, психологическую устойчивость, хорошие навыки в борьбе за живучесть корабля, что позволило в течение длительного времени (около 5 ч и 40 мин) бороться за живучесть корабля в условиях затопления трех и более отсеков, сильных пожаров, когда металл плавился и стекал, как воск со свечки. Кстати, после аварии строгая и дотошная комиссия проверила всех классных специалистов, конечно, с пристрастием, и вынуждена была подтвердить соответствие их предъявляемым требованиям.

Можно привести немало примеров высокой профессиональной подготовленности, мужества и героизма членов экипажа. Так, получив приказание командира затопить погреба глубинных бомб в районе столовой личного состава, мичман Е.А. Медведев, старшина 2 статьи Козленеев и несколько матросов, действуя в сильно задымленном помещении, с помощью пожарных шлангов затопили погреба, предотвратив возможный взрыв около 5 т взрывчатого вещества и не допустив затопления огромного помещения столовой, что сохранило остойчивость корабля. Старшина 2 статьи Гарибян, матрос Никитенко в районе сильного пожара у кормовых труб сбросили за борт баллоны с ацетиленом и кислородом, на которых уже загорелась краска. Лейтенант А.В. Безмельцев, в августе прибывший из училища, подавал личный пример подчиненным активными и мужественными действиями по тушению пожаров, находился на самых опасных участках борьбы с огнем на верхней палубе (ныне он командир бригады кораблей, капитан 1 ранга). Тоже недавний выпускник училища лейтенант В.М. Ярчук, артиллерист, вместе с мичманом Козловым, матросом Осетровым и другими решительно боролись с огнем, используя все наличные средства, создали надежную линию обороны против огня и не допустили его распространения во внутренних помещениях далее 164 шпангоута к носу. Исполняющий обязанности командира электромеханической боевой части старший лейтенант-инженер В.Е. Мартьянов умело и грамотно руководил действиями личного состава по борьбе за живучесть, своевременно анализировал состояние корабля, делал необходимые расчеты и давал обоснованные доклады командиру корабля.

Командир трюмной группы лейтенант-инженер Б.Н. Гуль в сложных условиях сильно задымленных помещений вывел, по приказанию командира, из ПЭЖа (поста энергетики и живучести) двух остававшихся в нем матросов, когда огонь подошел вплотную к этому посту и оставаться там не было возможности.

Старшина 2 статьи Ачмиз, обнаружив, что его подчиненный, матрос Урупа, остался в башне, которой угрожал огонь, вернулся за ним, но произошел очередной взрыв, и он погиб.

После команды «покинуть корабль» старший лейтенант В.Н. Костин, командир ракетной батареи, при крене более 30° и сильном увеличивающемся дифференте, пробрался в кают-компанию офицеров, вынес знамя «Лучшему кораблю соединения» и одним из последних покинул корабль.

Высочайший патриотизм, подлинный героизм и огромную любовь к кораблю проявил матрос Прочаковский, рабочий по камбузу. Он оказался в момент очередного взрыва на камбузе, двери и люк заклинило, подступал огонь. Попытка вытащить матроса через иллюминатор не удалось, он в нем застрял. Видя, что огонь грозит и его товарищам, матрос Прочаковский крикнул: «Товарищи, со мной все ясно! Спасайте корабль!». Командир корабля приказал вырезать иллюминатор вместе с матросом, но ни газосваркой, ни электросваркой это сделать не удалось. Травмированному и с сильными ожогами моряку сделали обезболивающие уколы, но продвигающийся огонь не позволил продолжить работы по его спасению… Матрос Прочаковский посмертно награжден орденом Красной Звезды за проявленные мужество и героизм.

Высокие организаторские и профессиональные качества проявил старший помощник командира капитан-лейтенант В.В. Балашов. Командир посылал его на самые опасные и критические участки для выяснения и оценки обстановки и организации работ по борьбе с пожарами, водой, по затоплению погребов.

К сожалению, во время аварии три человека из состава экипажа корабля нарушили боевые инструкции, а один из них проявил трусость. Старшина команды предстартовой подготовки мичман А.И. Шупортяк, находясь на своем боевом посту, услышав треск и шум и увидев огонь в 8-м ракетном погребе, растерялся, не включил орошение погреба, дал команду: «Всем наверх!» и вместе с подчиненными покинул пост. Командир кормовой ракетной батареи старший лейтенант В.М. Пяткин, получив доклад от мичмана Шупортяка, что в 8-м погребе возник пожар от работы двигателя ракеты, не доложил на КП артиллерийской боевой части, оставив свой командный пункт, не отдав никакого приказания личному составу и побежал сам включать орошение погреба, но не успел, уже произошел взрыв. Дневальный по кубрику, услышав гул и скрежет в погребе № 8, не доложил вахтенному офицеру, а выбежал из кубрика вслед за мичманом Шупортяком, чем нарушил инструкцию дневального по кубрику. Хотя фактически эти нарушения инструкций не повлекли за собой каких-либо дополнительных губительных последствий, так как проведенное после аварии разбирательство и эксперименты показали, что маршевый двигатель ракеты работает 22 секунды, а первые капли орошения погреба из системы орошения появляются через 50 секунд, т.е. орошение, будучи включено, не предотвратило бы взрыва, паническая по духу команда мичмана объективно спасла жизнь трех-четырех человек - но, тем не менее, нарушения инструкций были допущены. А вот другое нарушение - невыход по тревоге на свои боевые посты пяти курсантов-стажеров училища стоил им жизни во время первых взрывов…

С первых до последних минут на «Отважном» находился начальник штаба Черноморского флота контр-адмирал В.Х. Саакян. Я очень много лет знал Владимира Христофоровича, еще с эскадры, где он был командиром ракетного корабля «Бедовый», первого на Черноморском флоте и во всем * Военно-морском флоте, затем командиром соединения, в которое входили корабли 61 проекта, подобные «Отважному». Это был опытный моряк, мне с ним приходилось много раз плавать и в Черном, и в Средиземном морях. Он обладал острым умом и чувством. нового, был прекрасным организатором, уже в должности начальника штаба флота много сделал для совершенствования боевой готовности флота, развития и внедрения на флоте новых оперативных и тактических приемов, более совершенных методов подготовки кораблей и экипажей. И опять невольное сравнение с обстановкой на «Новороссийске» позволяет сделать вывод в пользу контр-адмирала В.Саакяна: не пытаясь подменять командира корабля, он контролировал обстановку, рассматривал и утверждал решения командира, тем самым принимая и на себя ответственность за них, организовывал и руководил действиями спасательных сил в районе «Отважного». Покинул корабль за несколько минут до его гибели. Впоследствии В.Х. Саакян был назначен на должность начальника оперативного управления Главного штаба Военно-морского флота. К сожалению, тяжелая болезнь и смерть не дали возможности до конца раскрыться этому талантливому моряку…

С прибытием экипажа в Севастополь начала работать сначала флотская, затем и центральная (Министерства обороны) комиссия. Было установлено, что основной причиной гибели корабля явились взрывы зенитных ракет в кормовом ракетном погребе. Там находилось 16 ракет, по 8 в барабане, взрывались они группами. Было высказано 6 версий по самопроизвольному срабатыванию пиропатрона маршевого двигателя, что и привело к возникновению огня, взрыву и пожару. Наиболее вероятными считались такие:

1. Наведение токов в цепи пиропатрона от одновременной работы корабельной РЛС (радиолокационной станции), работы стрельбовых комплексов, радиолокационных станций надводного и воздушного наблюдения находившихся невдалеке малых ракетных кораблей, готовящихся к ракетной стрельбе, и наведение токов от пучков кабелей электротрасс, проходящих в ракетном погребе на удалении 1-1,5 м от цепи пиропатрона в ракете. Опрошенный личный состав подтверждает, что начал работать маршевый двигатель, т.к. взрыв произошел через 20-25 сек после начала его работы. В связи с этой версией мне вспомнился один эпизод из давнишнего, лет за восемь до этой аварии, визита эскадренного миноносца «Напористый» Черноморского флота в Эфиопию, порт Массауа. Визит был официальный, на кораблях (а император Эфиопии Хайле Селассие приглашал на День эфиопского флота корабли только «великих морских держав» - СССР, США, Англии и Франции) - была устроена иллюминация. В 24 ч 00 мин ее выключили, мне после этого довелось выйти на верхнюю палубу и, к своему удивлению, я увидел ярко горящие лампочки корабельной иллюминации. Первая мысль - «зазевались, не выключили». Оказалось - передается в Москву и Севастополь информация о прошедшем дне визита, и от работы передатчика наводятся такие токи, что «зажгли» иллюминацию из сотен электрических лампочек. Так что корабли действительно перенасыщены электромагнитными полями разных происхождений.

Вторая версия предполагала возможность замыкания цепи пиропатрона из-за замыкания в одном из погребов ракетного комплекса.

Третья версия - возможное самовозгорание пороха в двигателе ракеты от трения пороховой пыли (от длительного хранения могли потрескаться «пороховые трубки», а при трясках корпуса - порох возгорелся).

Спустя много времени после аварии стало известно, что проведенный в лаборатории эксперимент с созданием радиоэлектронной обстановки, подобной ситуации 30 августа, 1974 г., подтвердил первую, основную версию: от наведения токов в цепи пиропатрона маршевого двигателя ракета взорвалась.

Командир корабля (точнее, его бывший командир, выполнявший свои старые обязанности) капитан 2 ранга И. Винник с прибытием в Севастополь был вызван в штаб флота к тогдашнему Главнокомандующему Военно-Морским Флотом Адмиралу Флота Советского Союза С.Г. Горшкову. Примечательно - для того времени, - что «доставили» командира в штаб флота начальник политотдела и начальник особого отдела соединения кораблей…

Командир подробно доложил обстоятельства гибели корабля и действия личного состава. Было задано много вопросов. В конце доклада Главком сказал: «Командир, чувствуй себя спокойно. Наше государство способно построить новый корабль, а ты - молодец, что спас людей». Когда впоследствии один из членов комиссии предложил проверить экипаж по вопросам борьбы за живучесть, С.Г. Горшков прервал его словами: «Прекратите издеваться над личным составом и травмировать его, они в течение шести часов показали, что умеют бороться за живучесть».

При докладе И.Винник просил Главкома не расформировывать экипаж «Отважного», что и было сделано: как уже говорилось, весь личный состав был назначен на строящийся сторожевой корабль, а старпом капитан-лейтенант В. Балашов назначен его командиром.

В приказе Министра обороны по случаю гибели бпк «Отважный»» было указано, что «…командир в сложнейшей обстановке действовал правильно, правильно определил рубежи обороны и организовал борьбу за живучесть корабля, принимал необходимые меры, по спасению экипажа и последним покинул корабль…». Тем не менее… было приказано: «Командира корабля капитана 2 ранга Винника И.П. с занимаемой должности снять…» (мотивы - «самоуспокоенность» и «мало внимания подготовке личного состава по борьбе за живучесть». А попросту - корабль погиб, погибли люди и кто-то должен ответить. Кто? Конечно, командир…).

Иван Петрович Винник продолжил службу на Черноморском флоте, в дальнейшем стал командиром бригады больших кораблей, ему было присвоено звание капитана 1 ранга, в 1987 г. уволился в запас по возрасту, продолжает активную, теперь уже трудовую деятельность на Черноморском флоте.

Каждый год 30 августа члены экипажа «Отважного», живущие в Севастополе (раньше приезжали и иногородние…), собираются у памятного знака в честь погибших, на кладбище Коммунаров, вспоминают свои походы, нелегкую морскую службу, поминают своих друзей и товарищей…

Дальнейшая судьба «Отважного»: он был тщательно обследован водолазами, ввиду опасности самопроизвольного взрыва оставшегося на нем боезапаса от подъема корабля пришлось отказаться, взрывоопасный боезапас был уничтожен специально уложенными зарядами, инициировавшими его детонацию.

Об этом трагическом событии в истории Черноморского флота написано не мало и очень подробно, в конце рассказа хотел бы внести свою нотку. Сегодня, 30 августа, исполняется 41 год, как от взрыва ракет ЗРУ "Волна-М" с последующим затоплением отсеков в течении 5 часов, погиб БПК "Отважный"
==
В Севастополе на территории кладбища Коммунаров можно встретить небольшой, скромный памятник. Он находится между братской могилой экипажа линкора «Новороссийск» и памятником лейтенанту П. П. Шмидту. Выбитая на мраморном памятнике надпись сообщает: «Морякам «Отважного», погибшим при исполнении воинского долга в августе 1974 года». Здесь же содержится список из 24 фамилий погибших матросов.
В СССР о гибели данного корабля предпочитали особо не распространяться.

Большой противолодочный корабль «Отважный» был включен в состав флота 25 января 1966 года и за свою достаточно короткую жизнь успел совершить 7 боевых походов. С 5 по 30 июня 1967 года корабль выполнял боевую задачу по оказанию помощи египетским вооруженным силам и посетил Порт-Саид. В 1968-69 годах БПК «Отважный» прошел текущий ремонт на 61-м заводе в Николаеве, в ходе которого было модернизировано его ракетное вооружение. С 1969 году капитаном судна был назначен капитан 3-го ранга Иван Петрович Винник.

БПК "Отважный" в Мессине, 19-22 октября 1973 года

БПК «Отважный» принадлежал к кораблям проекта 61 типа «Комсомолец Украины» (по кодификации НАТО – Kashin). Это был тип больших противолодочных кораблей, которые находились на вооружении советского флота с 1964 по 1991 год, а впоследствии находились на вооружении флота России. На 2012 год в составе Черноморского флота России сохранился лишь 1 корабль данного типа – СКР «Сметливый». Он остался единственным кораблем из 20 судов проекта, которые успели войти в состав флота СССР с 1962 по 1973 годы. Остальные 18 кораблей были списаны и разобраны на металл, еще один – БПК «Отважный» – затонул.

Большой противолодочный "Отважный" на Спасском рейде Николаева. День ВМФ, июль 1974 года

Стандартное водоизмещение кораблей данного типа составляло 3500-3700 тонн, максимальное водоизмещение – 4500-4750 тонн. У модернизированных судов – 3950/4900 тонн соответственно. Размеры корпуса: длина – 144 м. (модернизированные – 147 м.), ширина – 15,8 м., осадка – 4,8 м. (до 6 м.). 4 газовые турбины общей мощностью в 94 000 л.с. работали на 2 винта, обеспечивая кораблю максимальную скорость на уровне 36-38 узлов. Дальность хода на скорости в 20 узлов равнялась 4000 морских миль. На корабле мог разместиться противолодочный вертолет Ка-25. На БПК предусматривалось хранение 5 тонн авиационного керосина, а также боезапаса для вертолета (глубинных бомб, противолодочных торпед, гидроакустических буев). Из-за отсутствия на корабле ангара вертолет на нем мог размещаться лишь временно.

Вертолет Ка-25

Новаторским можно было назвать комплекс вооружения нового корабля. Впервые в истории советского кораблестроения БПК получил 2 ЗРК М-1 «Волна». Каждый зенитно-ракетный комплекс представлял собой двухбалочную ПУ ЗИФ-101, магазин с 2-мя вращающимися барабанами на 8 ракет В-600 каждый и систему управления «Ятаган».

ЗРК М-1 «Волна»

Все корабли данного проекта имели развитое радиолокационное вооружение и гидроакустику, а также прекрасные мореходные качества, маневренность. Отличались данные корабли и замечательным внешним видом и архитектурой.

Трагедия
С 4 по 7 августа 1974 года БПК «Отважный» принимал участие в очередных учениях флота, а с 27 августа кораблю предстояло стать флагманским кораблем управления во время проведения 2-го этапа учений. БПК «Отважный» должен был обеспечить стрельбы малых ракетных кораблей, а также принять участие в противолодочных учениях с проведением торпедной стрельбы. 29 августа 1974 года корабль под управлением капитана 2-го ранга И. П. Винника вышел в открытое море и успешно провел торпедные стрельбы. На рассвете 30 августа БПК встал на рейд в Стрелецкой бухте, для того чтобы принять на борт контр-адмирала В. Х. Саакяна начальника штаба КЧФ, а также группу старших офицеров флота. В этот день корабль должен был обеспечить зенитную стрельбу с малых ракетных кораблей на полигоне недалеко от мыса Херсонес. В 9:55 утра корабль прибыл на полигон, на нем была объявлена учебно-боевая тревога.

30 августа 1974 года никому неведомая цепочка событий(о которой потом напишет комиссия) замкнулась и в погребе №8 в прогремел взрыв. В 9:58 на мостике ощутили небольшое сотрясение судна, как будто в его кормовой части произошел небольшой взрыв. После этого машины были сразу же остановлены, на корабле объявили аварийную и боевую тревогу. Спустя 10 секунд после первого корабль потряс более сильный взрыв, за кормовой трубой появился сноп пламени и хорошо заметная шапка белого дыма. Спустя еще 20 секунд случился третий взрыв, который произошел в районе ракетного погреба №8. Над местом взрыва поднялся столб пламени и повалил густой черный дым. Взрыв был такой силы, что сорвал крышку погреба и вместе с ПУ зенитных ракет отбросил ее на кормовую дымовую трубу. После этого в этом районе БПК начался сильный пожар, а личный состав судна приступил к борьбе за непотопляемость и живучесть.

Из журнала боевых действий БПК Отважный» за 30.08.74:
10.17. Корабль находится Ш 44°37, Д 32°56.
10.19. Доклад командира БЧ-3: необходимо затопить 6, 7 погреба.
10.20. Командиру БЧ-5: затопить 6, 7 погреб.
В 10 ч 20 мин по трансляции корабля была дана команда личному составу, находящемуся на юте спрыгнуть в воду. Ее, правда, не услышали, моряки с юта бросилась в воду самостоятельно. С ходового поста поступил доклад на ГКП:
- 10.21. Семь человек за бортом! (за бортом находилось 12 человек, вероятно, не всех заметили прим.).
С ГКП приказали:
- Взять концы и спасательные круги. Спасать людей!
Однако волнение моря, крен корабля и ветер, относивший моряков от борта корабля, видимо, не позволили подобрать их своими силами, и сигнальщикам было отдано приказание передать на ближайший ракетный катер (МРК) «Зарница», чтобы подобрали людей с воды.
«
МРК "Зарница" у горящего БПК "Отважный", 30 августа 1974 года

Поминутные действия экипажа описаны

В 10:23 личному составу «Отважного», который располагался в кормовых отсеках судна, было приказано эвакуироваться с корабля. В это время пожар на борту набирал обороты. При этом погреба боезапаса №6 и №7 постоянно поливались из шлангов водой. В 10:40 на помощь БПК подошел эсминец «Сознательный», а спустя еще 12 минут «Бедовый», с которого на «Отважный» была высажена специальная спасательная партия.

Высадка аварийной партии с ЭМ «Бедовый»

В 10:54 эсминец «Сознательный» взял БПК «Отважный» на буксир, для того чтобы отвести корабль на мель в районе Херсонеса, в это время крен корабля уже достиг 13 градусов. Через 7 минут на «Отважном» начали процедуру перекачки топлива с правого на левый борт, но это не помогло избавиться от крена

Буксировка БПК "Отважный"

Вскоре корма БПК погрузилась в море по верхнюю палубу, а крен на правый борт достиг 16 градусов. С корабля быстро были эвакуированы секретные документы. В 11:24 в море были сброшены торпеды, крен корабля удалось уменьшить до 14 градусов. При этом погреба боеприпасов №6 и 7 были затоплены водой при помощи пожарных гидрантов. В 11:55 на место событий для оказания помощи прибыл БПК «Комсомолец Украины».

В 11.59 пожар на борту корабля удалось локализовать, из погребов стал валить белый дым. Однако через 7 минут произошел обрыв буксирных тросов с эсминца «Сознательного», новые тросы начали заводить с «Бедового». Все это время пожар в кормовом машинном отделении корабля продолжался. В 12.27 была подана команда о прекращении подачи воды в отсек, решено было использовать лишь пену. В кормовом машинном отсеке была активирована система химического пожаротушения. Буксировка терпящего бедствие корабля со скоростью 3 узла вновь началась в 12:49, в это время крен противолодочного корабля достиг 17 градусов.

В 12:55 на место прибыло спасательное судно «Бештау» в 13:20 – СС-15 и СС-26, спустя еще несколько минут пожарно-дезактивационное судно «Пламя». С этих судов на борт БПК «Отважный» в район горящих погребов подавалась пена. В 14:30 была начата попытка откачки воды из кормовых отсеков, но через 17 минут произошел взрыв авиационного боезапаса, расположенного в погребе №10. По всей видимости, одновременно с этим взорвалась и цистерна, в которой хранилось 5 тонн авиационного керосина. Все это серьезно осложнило ситуацию, крен корабля на правый борт быстро достиг 19 градусов, увеличившись до 25. В 15:07 он стабилизировался на отметке в 27 градусов. Еще через 3 минуты на корабле прекратилась подача питания на приборы и отключилось освещение. В 15:12 личный состав получил приказ на эвакуацию с терпящего бедствие судна, последним БПК покинул его капитан.

В 15.35 БПК «Отважный» начал погружаться в Черное море кормой без опрокидывания, с эсминца «Бедового» отдали буксир. Спустя всего 12 минут корабль полностью скрылся под водой. Глубина в месте его затопления составляла порядка 125 метров. Всего с момента обнаружения на корабле пожара до его затопления прошло 5 часов 47 минут. В результате внутренних взрывов и образовавшихся пробоин в корпусе корабль принял на борт почти 3600 тонн воды, затопленными оказались 6 непроницаемых отсеков. При этом после затопления 4-х отсеков, расположенных в корме, дифферент и крен удалось стабилизировать, и БПК имел положительную остойчивость. Но когда вода полностью затопила еще 2 отсека, запас плавучести судна был исчерпан. Однако, даже затонув, БПК «Отважный» продемонстрировал очень высокую живучесть. Согласно спецификации корабли данного проекта могли оставаться на плаву только после затопления 3-х смежных отсеков

Гибель БПК "Отважный", фото сделано с БРК "Бедовый", 30 августа 1974 года

Из 287 человек, которые находились на борту БПК «Отважный», в том числе и проходящих практику курсантов, погибли 24 человека (19 матросов и 5 курсантов). Весь личный состав судна во время борьбы за живучесть и непотопляемость, а также при тушении пожара действовал умело и проявил мужество. Для спасения корабля были предприняты все меры, но повреждения, полученные в результате взрывов, сделали его спасение невозможным.

Несчастный корабль после этой трагедии не оставили в покое . Было принято решении о его поднятии со дна морского. Для этого с 31 августа по 10 сентября 1974 года, было выполнено обследование лежащего на грунте БПК «Отважный» с использованием наблюдательной камеры НК-300, рабочей камеры РК-680, водолазов спасательного судна и автономного рабочего снаряда АС-1. В результате обследований удалось выяснить следующее:
- «Корабль затонул в точке Ш 44°44",1 и Д 33°01",5 на расстоянии 28 миль от Севастополя, на глубине 130 м, с курсом 31° и креном 43° на левый борт.
- Кормовая оконечность от 210 шп. в результате перелома смещена и лежит под углом 10-20° к диаметральной плоскости с углом крена 40-50° на левый борт.
- Левый борт от 70 шпангоута до среза кормы вошел в грунт по верхнюю палубу, в носовой части борт возвышается над грунтом на 3-4 метра...

Выводы комиссии были следующие:
- ракеты В-601 - 15 шт. в барабанах погреба № 4 при воздействии ударной волны от подрыва противолодочного боезапаса становятся опасными для проведения судоподъемных работ;
- глубинные бомбы РГБ-60 в погребе № 5 - 192 шт., из которых 24 шт. имеют вставленные взрыватели УДВ-60, опасны для проведения судоподъемных работ;
- глубинные бомбы РГБ-10 в погребах № 6 и 7 по 24 шт. в каждом, из которых по 6 шт. имеют вставленные взрыватели УДВ-60, опасны для судоподъемных работ.
Опасность взрывателей УДВ-60 была подтверждена натурными испытаниями путем покладки их на палубу «Отважного» на срок 12,5 месяцев на глубину 120 м. Последующие испытания подтвердили их работоспособность, то есть опасность взрыва РГБ-10 и РГБ-60 сохранилась.
Результаты полного исследования и анализ состояния глубинного боезапаса заставили отказаться от разработанного ранее Институтом ВМФ аварийно-спасательных и судоподъемных работ проекта подъема основной части корабля.

Казалось бы.. пусть покоится на дне морском.., но главнокомандующим Военно-морским Флотом были приняты решения:

а) Сформировать за счет, сил Черноморского флота специальный судоподъемный отряд (ССО) в составе: СПС «Карпаты», СС-21 (СС-26), СБС проекта 733С, ВМ проекта535 (532), килектора судов обеспечения. Командиром ССО назначить капитана 1 ранга Л. Потехина, начальником штаба капитана 1 ранга А.В. Жбанова, Штаб ССО сформировать из специалистов флота; к работе ССО на разных этапах работ привлечь специалисток специальных институтов ВМФ.
б) БПК «Отважный», в связи с невозможностью его восстановления, в целом виде не поднимать; в первую очередь выполнить работы по подъему, с корабля, доступной для вероятного противника спецтехники на наружных постах, а также секретных документов и специальной аппаратуры, оставленной в период катастрофы корабля.
в) В целях обеспечения безопасности района затопления корабля произвести подрыв противолодочного и ракетного боезапаса, находящегося в погребах № 4, 5, 6 и 7 корабля. Одновременно с подрывом боезапаса в погребах отделить взрывом кормовую оконечность корабля для последующего ее подъема.


Подъем верхней части мачты с антеннами

Взрыв был назначен на 10 часов утра 26 декабря 1977 года. Все свободные от вахты собрались на верхней палубе и мостиках. Семь месяцев в море, семь месяцев сложных и опасных работ увенчались успехом. Всего было заложено на корабль более 80 т тротила, а с учетом корабельного боезапаса взорваться должно было более 100 т тротила. Погода была пасмурная, шел мелкий дождик, видимость плохая. В назначенное время на горизонте мы увидели неправильной формы двугорбый фонтан высотой более 100 м; внутри он был черный с красными языками пламени. Через несколько секунд ощутили гидравлический удар по корпусу; воздушной ударной волны не было.

В результате осмотра установили, что корпус корабля от взрыва как бы развернулся и превратился в бесформенное нагромождение металла, разбросанного на большой площади. Речь о подъеме какой-либо крупной части не могла идти. Работа водолазов представлялась очень опасной в хаосе искореженного металла с острыми кромками. Поэтому уже испытанным способом, под наблюдением оператора НК-300, подняли с грунта артиллерийскую установку, ограждения трубы, часть кормовой надстройки и другие куски металла, классифицировать которые были трудно. В конце июня командованием ВМФ было принято решение о прекращении работ. БПК «Отважный» перестал существовать не только как боевая единица флота, но и как физически цельный объект .

Морякам противолодочного корабля «Отважный». Кладбище "Коммунаров", Севастополь.

Вспомнить дату трагедии и сделать эту подборку мотивировал подарок. Вот эта фотография, подаренная в "твердом" виде и позже мной отсканированная.

Расследование причин катастрофы

В день катастрофы главнокомандующий ВМФ приказом назначил комиссию в следующем составе: председатель – заместитель главнокомандующего адмирал Н. Н. Амелько, заместители председателя - заместитель командующего ЧФ контр-адмирал В. А. Самойлов и от БП ВМФ контр - адмирал Н. В. Соловьев, члены комиссии - контр-адмиралы А. В. Марков, Г. А. Громов, С. С. Ефремов, В. С. Елагин; капитаны 1-го ранга А. И. Нашутинский, М. Ф. Ильин, Н. А. Рассказов, И. В. Никитин и Ф. Т. Сторожилов, капитаны 2-го ранга Б. М. Терехов и Н. И. Бурков, которые представляли АСС, УРАВ, ОУС, ГУК, УПВ и ГТУ ВМФ, а также ТУ и ОБП ЧФ.
Тем же приказом к расследованию обстоятельств и причин катастрофы предлагалось привлечь представителей Министерства судостроительной промышленности СССР Я. И. Купенского и А. К. Перькова, а также представителей ряда институтов ВМФ, офицеров штаба и управлений ЧФ.
В тот же день главком и члены комиссии заслушали доклады командования флотом, соединения и корабля. Всем была неясна причина взрыва.
Находясь на «Отважном» контр-адмирал Саакян докладывал о взрыве баллонов ВВД и пожаре в КМО (На корабле предположительную причину взрыва указали в журнале боевых действий в 10 ч 26 мин: «Взрыв баллонов, возможно взрыв ракетного боезапаса»). Однако было ясно, что взрыв баллон ВВД вряд ли привел к таким тяжелым последствиям. К тому была не ясна причина, по которой эти баллоны могли взорваться. Были выдвинуты также и другие версии (Такие «непонятки» происходили от того, что настоящую причину знал только один человек – мичман Шупортяк, но его как и других членов команды пока не опросили, а сам он «скромно» помалкивал прим. ).
В результате длительного разбирательства, обсуждения причин и версий самопроизвольного срабатывания пиропатрона маршевого двигателя ракеты в погребе
№ 8 комиссия вынуждена была сделать следующее заключение.
Из Акта комиссии по расследованию причин гибели большого противолодочного корабля «Отважный» от 14.09.74 г.: «Причины возникновения пожара.
Для установления места возникновения пожара комиссией было рассмотрено восемь различных версий. Из указанных восьми версий комиссия и привлеченные специалисты
ВМФ и промышленности после всестороннего рассмотрения всех материалов и опроса личного состава установили, что пожар возник в погребе № 8 кормового зенитного ракетного комплекса «Волна-М».
С целью определения причин возникновения пожара в указанном погребе были рассмотрены десять возможных случаев. К рассмотрению причин возникновения пожара были привлечены 32 специалиста ВМФ и промышленности.
Комиссия рассмотрела заключение специалистов и по следующим наиболее вероятным причинам назначила расширенную техническую экспертизу:
самопроизвольное (без подачи тока на пиропатроны) срабатывание элементов снаряжения ракеты;
попадание постороннего напряжения в цепи электропитания ракеты;
неисправность аппаратуры предстартовой подготовки и регламентного контроля;
возможность возгорания зарядов при двухпроводной с заземлением на корпус электропроводки внутри ракеты;
подача ракеты на заряжение при закрытых люках погреба.
Комиссия также ознакомилась на месте на кораблях «Комсомолец Украины», «Решительный» и «Сообразительный» проекта 61 и «Сознательный» проекта 56а с кормовыми комплексами «Волна-М» и смежными с ними помещениями. Одновременно на БПК «Комсомолец Украины» был опрошен о ходе событий личный состав погибшего корабля.
В целях подтверждения технической возможности запуска маршевого двигателя ракеты В-601 при допущенных неисправностях в ракете и в аппаратуре предстартовой подготовки, 9 сентября 1974 года в кормовом зенитном ракетном комплексе «Волна-М» БПК «Сообразительный» был проведен специально поставленный эксперимент.
Для эксперимента была вынута вставка концевого выключателя на учебно-действующей ракете В-601 и произведена имитация случайного попадания напряжения 26 Вольт в цепь пиропатрона маршевого двигателя.
Испытания подтвердили возможность запуска маршевого двигателя ракеты при указанных условиях.
Версии, возможные случаи возникновения пожара, протокол проведения эксперимента и др. прилагаются.
На основании рассмотрения и изучения материалов и документов, опроса личного состава корабля комиссия считает, что наиболее вероятной причиной, вызвавшей пожар в погребе № 8, явился запуск маршевого двигателя одной из 15 ракет, находящихся в погребе.
Запуск маршевого двигателя мог произойти в результате того, что во время регламентных проверок или при подготовке ракет к стрельбам на одной из ракет не был установлен или неправильно установлен шток концевого выключателя и совпадения с этим случайного
замыкания в цепи пиропатрона маршевого двигателя в приборе КП-1 аппаратуры пред -стартовой подготовки или в вилке бортового разъема ракеты».
История аварий и катастроф показывает, что неверные действия одного человека никогда не приводят к гибели корабля. Гибель корабля это всегда цепочка неверных решений и технических не совершенств. Поэтому будет неверным обвинить во всем мичмана Шупортяка, он оказался всего лишь недостающим звеном в этой трагической цепочке. Что было бы если бы он не струсил, и включил орошение погреба (которое кстати, было выведено из автоматического режима из-за технического не совершенства), вряд ли удалось этим загасить работающий двигатель ракеты, однако вовремя включенное орошение могло снизить масштабы катастрофы, если и были взрывы то не таки мощные, если бы он не прятался на корабле два часа спасая свою шкуру, а вовремя обо всем доложил то вероятно были бы приняты более адекватные меры по спасению корабля, и тогда возможно не заклинило бы двери камбуза и из смежных с погребом № 8 отсеков успели выскочить наверх матросы и, не пришлось бы им принимать страшную смерть…
(По результатам целой серии огневых натурных испытаний с запуском МД и СД, на специально созданном стенде, полностью повторяющим погреб № 8, сделаны выводы о том, что штатные средства ППЗ погребов обладают необходимой эффективностью. В случае несанкционированного срабатывания маршевого и стартового двигателей ракет они предотвращают цепное развитие аварии, представляющей опасность для корабля в целом, и обеспечивают локализацию аварийного процесса в пределах погреба без нанесения существенных повреждений оборудованию прим .).
В книге Б.Каржавина «Гибель «Отважного» на стр. 235 отмечено «Кроме этого, система водяного орошения погреба № 8 (со слов личного состава) по какому-то указанию была полностью отключена ремонтными клапанами. (Бывший командир БЧ-5 «Отважного»
В. Шевкунов это не подтверждает. В заключении экспертной комиссии от 11.09.74 по системе орошения с участием Купенского это не указано.- Б. К.).
На нескольких кораблях, при проверке после катастрофы, она также была отключена».
Если эти неофициальные сведения верны то это означает, что даже если бы Шупортяк в посту ПКР погреба № 8 выполнил требования вахтенной инструкции и включил бы ППС, то эти его действия были бы напрасными (Позднее были проведены эксперименты по запуску системы орошения с открытием закрытых ремонтных клапанов, которые показали, что для этого необходимо 25 сек. С момента запуска двигателя ракеты до третьего, самого мощного взрыва прошло 45 сек. т.е. время для включения системы орошения было, при условии, что система орошения не будет разрушена предыдущими взрывами прим. ).
Однако это совершенно не оправдывает трусость, шкурничество и не исполнение служебного долга мичмана Шупортяка.
После гибели «Отважного» впервые были открыто названы серьезные конструктивные недостатки кораблей проекта 61.
Из Перечня конструктивных недостатков пр. 61. снижающих живучесть корабля, ГУ К и ГТУ ВМ Ф, ТУ ЧФ и 1 ЦНИИ ВМФ от 09.09.74:
«1. Погреба № 8, 9 расположены в смежных отсеках, разделенных только водонепроницаемой переборкой.
2. Наличие рецесса (изгиба прим. ) в водонепроницаемой переборке КМО снижает ее прочность, КМО имеет непосредственный контакт с погребом № 8 через переборку в районе рецесса.
3. Наличие топливных цистерн, близко расположенных к погребам ракетного боезапаса.
4. Система ЭСАП («Карат») ненадежна в работе. Перевод системы в сигнальный вариант с ручным управлением значительно снижает возможность включения средств пожаротушения в сложных условиях пожаров и повреждений.
5. Отсутствие возможности применения системы затопления для предотвращения взрыва основных погребов боезапаса (ЗУР, артбоезапаса).
6. Отсутствует возможность ручной (механической) перекладки руля. 7. Невозможность автономной подачи огнегасителя из 2-х станций в любое машинное отделение.
8. Отсутствуют эффективные средства борьбы с дымом.
9. В помещениях надстройки, имеющих иллюминаторы, отсутствуют аварийные иллюминаторы, а в помещениях внутри корпуса не везде предусмотрены 2 выхода.
10. Отсутствует возможность включения противопожарных средств поста заправки и керосинохранилища с верхней палубы.
11. Отсутствуют устройства подачи высокократной пены для тушения пожара во внутренние помещения без их разгерметизации.
12. В документации по непотопляемости отсутствуют конкретные рекомендации л/с по опасным случаям повреждений; отсутствуют какие-либо быстродействующие средства механизации для выполнения трудоемких расчетов характеристик остойчивости.
13. На корабле применяется много горючих лакокрасочных, текстильных и других неметаллических материалов.
14. Количество ИП-46 на корабле недостаточно (16 шт.).
15. Хранение запасных регенеративных патронов и пусковых устройств к ИП-46 предусмотрено только в одном помещении.
16. Отдельные виды аварийно-спасательного имущества (переносные аккумуляторные фонари, термостойкие костюмы, переносные огнетушители, мотопомпы и др.) малоэффективны.
17. Отсутствуют эффективные переносные средства тушения пожара в помещениях объемным способом.
18. Отсутствует специальная одежда для защиты личного состава при ведении борьбы с пожаром.
19. Отсутствуют статические осадкомеры и дифферентомеры для замера осадок и дифферентов в условиях морского волнения.
20. В системе орошения погребов конструкция быстродействующего клапана несовершенна и исключает возможность протечек воды в систему орошения при не включении и остановке пожарных насосов.
21. Каждая станция ЖС имеет запас огнегасителя только для однократного тушения в наибольшем из защищенных помещений.
22. Доступ к клапанам управления средствами пожаротушения керосинохранилищ и к баллонам с азотом затруднен, а в аварийных ситуациях может быть невозможен, система аварийного сброса керосина не предусмотрена.
23. Необходимо рассмотреть возможность изоляции друг от друга ракет в барабанах.
24. Рассмотреть возможность оборудования отдельных погребов боезапаса автономными средствами пожаротушения.
Дважды погибший
После гибели БПК «Отважный» 30 августа 1974 года было принято решение о подъеме корабля.
Для этого, в период с 31 августа по 10 сентября 1974 года, было выполнено обследование лежащего на грунте БПК «Отважный» с использованием наблюдательной камеры НК-300, рабочей камеры РК-680, водолазов спасательного судна и автономного рабочего снаряда АС-1. В результате обследований удалось выяснить следующее: «Корабль затонул в точке Ш 44°44",1 и Д 33°01",5 на расстоянии 28 миль от Севастополя, на глубине 130 м, с курсом 31° и креном 43° на левый борт.
Кормовая оконечность от 210 шп. в результате перелома смещена и лежит под углом 10-20° к диаметральной плоскости с углом крена 40-50° на левый борт.
Левый борт от 70 шпангоута до среза кормы вошел в грунт по верхнюю палубу, в носовой части борт возвышается над грунтом на 3-4 метра...
Основные повреждения корабля:
Шахта приема воздуха ГГТЗА № 2 разрушена взрывом изнутри, кожух левой дымовой трубы отсутствует с правого борта полностью, а с левого - до места крепления штыревой антенны, которая сохранилась.
Правая труба разрушена наполовину. Внутри каждой трубы видны по два неповрежденных газохода, надстройка со 190 по 221 шпангоут отсутствует, частично сохранился стальной комингс на верхней палубе.
Верхняя палуба в районе 8-го погреба сорвана. Участок верхней палубы по правому борту от 191 до 206 шпангоута выгнут вверх, правый борт в районе 210 шп. имеет разрыв шириной 3,5-4,5 метра у верхней палубы и 1 -1,6 метра в нижней части борта, входящей в
грунт. Кромки разрыва ровные, без изгибов. Кромки металла выше выкружки правой линии вала в районе разлома имеют обгорелый вид с заусеницами наружу. В разломе видны кабельные тросы, трубопроводы и правый гребной вал.
Бортовая обшивка по правому борту у палубы, в районе 246-248 шпангоута, длиной 1 метр вдоль палубы и 0,5 метра по высоте борта, вырвана. Края образовавшегося отверстия прямые, ровные.
В обшивке правого борта в районе 252-253 шпангоутов обнаружены 2 пробоины с рваными кромками наружу.
Первая, размером 450 х 250 мм, отстоит от верхней кромки борта на 100 мм; вторая, размером 250х200 мм, расположена на 200 мм ниже верхней кромки борта.
Правый борт в районе КМО, погребов № 8 и 9 во многих местах обгорел, в погребе № 8 отсутствуют переборки по правому и левому борту.
Кормовой барабан ЗУР стоит перпендикулярно к палубе, предположительно на своем месте, носовой барабан сорван и лежит под углом 20° к палубе по направлению от левого носового угла погреба к правому кормовому углу.
В верхней части одной из направляющих кормового барабана, со стороны левого борта, просматривается байонетный замок крепления ракеты. Замок в закрытом состоянии. На направляющей, расположенной рядом, этот замок поврежден, на остальных направляющих креплений нет. Ракет в погребе нет.
На днище погреба лежит груда металла. Видимая часть переборки на 191 шпангоуте повреждений не имеет.
В районе основания носового ракетного барабана просматривается пробоина вниз, в сторону кормового отделения приводов.
Башня кормового орудия «ЗИФ-67» видимых повреждений не имеет, развернута стволами на левый борт, стволы входят в грунт, люк открыт.
Часть верхней палубы юта от 244 шп. загнута вверх и лежит на стартово-командном посту вертолета (СКПВ). Сверху на листе виден набор верхней палубы.
Кормовая часть вертолетной площадки выходит из грунта, загнута в корму и закручена. Видна дуга белой полосы, обрывки кабелей.
Осмотр грунта в районе затонувшего корабля.
Грунт в районе затонувшего корабля осмотрен на площади около 2500 кв. метров при максимальном удалении от борта на 10-15 метров. На грунте обнаружено: кусок палубы с набором размером 2х0,5 м; груда мелких кусков корабельных конструкций, опутанных
тросами, кабелями, крышка горловины и люк размером 0,5 x 0,5 м с задрайками...»
Комиссия, назначенная 14.11.75 г. Заместителем Главнокомандующего ВМФ, в составе специалистов Центрального института ВМФ по вооружению, института ВМФ аварийно-спасательных, судоподъемных и глубоководных работ и Черноморского флота рассмотрела состояние боезапаса в погребах корабля.
Выводы комиссии были следующие:
- ракеты В-601 - 15 шт. в барабанах погреба № 4 при воздействии ударной волны от подрыва противолодочного боезапаса становятся опасными для проведения судоподъемных работ;
- глубинные бомбы РГБ-60 в погребе № 5 - 192 шт., из которых 24 шт. имеют вставленные взрыватели УДВ-60, опасны для проведения судоподъемных работ;
- глубинные бомбы РГБ-10 в погребах № 6 и 7 по 24 шт. в каждом, из которых по 6 шт. имеют вставленные взрыватели УДВ-60, опасны для судоподъемных работ.
Опасность взрывателей УДВ-60 была подтверждена натурными испытаниями путем покладки их на палубу «Отважного» на срок 12,5 месяцев на глубину 120 м. Последующие испытания подтвердили их работоспособность, то есть опасность взрыва РГБ-10 и РГБ-60 сохранилась.
Результаты полного исследования и анализ состояния глубинного боезапаса заставили отказаться от разработанного ранее Институтом ВМФ аварийно-спасательных и судоподъемных работ проекта подъема основной части корабля.
На основании рассмотрения всех данных о состоянии БПК «Отважный» и степени опасности находящегося в нем боезапаса главнокомандующим Военно-морским Флотом были приняты решения. Они были сформулированы в приказе главнокомандующего ВМФ от 12.11.1974 г. и трех директивах главного штаба ВМФ, издаваемых по ходу работ: от 28.05.1975 г., 3.02.76 г. и 8.03.77 г. Указанными документами предусматривались следующие решения:
а) Сформировать за счет, сил Черноморского флота специальный судоподъемный отряд (ССО) в составе: СПС «Карпаты», СС-21 (СС-26), СБС проекта 733С, ВМ проекта535 (532), килектора судов обеспечения. Командиром ССО назначить капитана 1 ранга Л. Потехина, начальником штаба капитана 1 ранга А.В. Жбанова, Штаб ССО сформировать из специалистов флота; к работе ССО на разных этапах работ привлечь специалисток специальных институтов ВМФ.
б) БПК «Отважный», в связи с невозможностью его восстановления, в целом виде не поднимать; в первую очередь выполнить работы по подъему, с корабля, доступной для вероятного противника спецтехники на наружных постах, а также секретных документов и специальной аппаратуры, оставленной в период катастрофы корабля.
в) В целях обеспечения безопасности района затопления корабля произвести подрыв противолодочного и ракетного боезапаса, находящегося в погребах № 4, 5, 6 и 7 корабля. Одновременно с подрывом боезапаса в погребах отделить взрывом кормовую оконечность корабля для последующего ее подъема.
Подъем секретной аппаратуры и документации.
В апреле 1975 года над затонувшим кораблем был оборудован полигон водолазных работ с установкой в нем 6 комплектов рейдового оборудования. Каждый комплект которого состоял из рейдовой бочки объемом 25 куб. метров, комбинированного тросово-цепного бриделя и железобетонного массива массой 80 т.
В мае спасательным судном СС-50 пр.532, а затем СС-21 пр. 527М (обоими спасателями при работах в море командовал капитан-лейтенант Виталий Юрганов), были начаты работы по детальному обследованию корабля и проходу в тамбур № 24 и коридор № 4 в носовой части левого борта, где находились подготовленная к эвакуации секретная аппаратура и документы. Для подрыва двери в тамбур использовались средняя и малая прилипающие магнитные мины.
В июне-августе водолазами с борта СС-21 в снаряжении ГКС-ЗМ были подняты 438 наименований секретной документации, части блоков аппаратуры ЗАС и опознавания. После окончания работ на проем двери в тамбур была установлена заградительная решетка.
Подъем секретной техники на открытых постах. В период август-ноябрь 1975 г. были подняты объекты секретной техники: аппаратура МР-300, МР-1116, носовые и кормовые антенны РЛС «Турель», «Ятаган», кормовая и носовая мачты. В конце августа СС-21 сменил прибывшее с Северного флота судоподъемное судно «Карпаты».

Подъем верхней части мачты с антеннами
Все объекты отделялись путем подрыва в основании корабельных конструкций гибких шнуровых зарядов ГШЗ-4, устанавливаемых водолазами. Отделяемые конструкции заранее стропились, после подрыва поднимались плавучим краном или килектором на поверхность и доставлялись в базу.
Кроме указанных надпалубных конструкций, в ходе работ были подняты: командирский катер, корабельный ял и одна практическая торпеда.
Проект по одновременному подрыву боезапаса в погребах № 4, 5, 6 и 7 и отрыву кормовой части корабля был разработан тремя Центральными НИИ ВМФ и согласован с Черноморским флотом.
Для подрыва БПК «Отважный» требовалось одновременно сдетонировать боезапас в погребах 4, 5, 6 и 7, причем 5-й погреб находился в диаметральной плоскости, и для его подрыва требовались два больших заряда, точно установленных на одном уровне с ним на правом борту; 6-й погреб находился в нижней части корпуса с погрузочным люком на шкафуте левого борта. Неодновременность взрыва зарядов могла привести к их смещению, не подрыву боезапаса погребов и многократному усложнению и увеличению опасности дальнейших работ. Мощный заряд надо было установить в то место корабля, где когда-то был погреб N? 8, с целью отделить кормовую часть, поэтому этот заряд требовалось опустить как можно ниже, по возможности на остатки платформы погреба или второе дно и поперек корпуса корабля. На четвертый погреб устанавливали два заряда, каждый из которых размещался в районе ракетопогрузочных люков.
Сложность работ становится понятной из краткого описания контейнеров для зарядов. Малый контейнер вмещал 8 кубометров тротила, большой - 16 кубометров, а их масса на воздухе составляла порядка 12 и 24 т соответственно. Крен корабля в 43° не позволял установить без дополнительного крепления контейнеры на палубу погреба № 4. Попытка закрепления контейнера на борту в районе погреба № 7 за спроектированные в КБ угольники, накладываемые на срез палубы, окончилась неудачей. Кроме того, такой способ требовал предварительного удаления леерного ограждения.
Любая работа на затонувшем корабле могла быть выполнена водолазами, которые спускались в находящемся на вооружении снаряжении ГКС-ЗМ, весившем около 120 кг, и новом, только что прошедшим испытания, но не опробованном штатными водолазами и на фактических работах, снаряжении СВГ-200. В связи с освоением нового снаряжения и проверкой его в работе пару водолазов комплектовали следующим образом: работающий водолаз - в СВГ- 200, обеспечивающий - в ГКС-ЗМ. Прежде чем начать работу, водолаз сходил с платформы водолазного колокола на палубу корабля и закреплял себя. Инструмента для производства работ, кроме ножниц для резки стального каната, не было. Следует отметить также наличие течения, слабую освещенность на глубине (работы проводились со светильниками), низкую температуру воды и ограниченное время нахождения на грунте. При работе водолазов на объекте в течение 20 минут время их декомпрессии в барокамере превышало 12 часов. Все вышесказанное вынуждало принимать такие решения, в которых доля водолазного труда была бы минимальной и не имела альтернативы.
Кратко технологию размещения контейнеров с тротилом можно описать следующим образом. На бывшем малом десантном корабле, который выполнял транспортные задачи во вспомогательном флоте под номером БСС-698250, контейнер доставляли к 6-7 часам утра под крамбольные гини СПС «Карпаты». Ориентирование контейнера в вертикальной плоскости достигалось различной длиной стропов, а в горизонтальной плоскости - за счет нескольких звеньев линкоровской якорной цепи калибром 87 мм с вырезанными контрфорсами. Точная установка контейнера обеспечивалась перемещением судна на шести швартовах длиной 500-800 м и трех якорь-цепях длиной 300 - 400 м. Наведение выполнял оператор наблюдательной камеры НК-300. Закрепление контейнера производилось с помощью стального стропа, набрасываемого на специально выбранную корабельную конструкцию. Так, строп контейнера № 5 был закреплен за стойку РБУ-1000, а контейнера № 7 - за стойку РБУ-6000. Заведение стропа обеспечивалось несколькими оттяжками, идущими от оконечностей и средней части корпуса судна. Оператор с НК-300, подавая команды наверх, контролировал перемещение и растягивание петли до достижения поставленной цели. Убедившись, что контейнер установлен надежно и в нужное место, оператор контролировал отдачу грузовых стропов контейнера от судоподъемных гиней. Обычно к концу дня установка контейнера успешно завершалась.
Первая часть работ по перегрузке контейнера с БСС-698250 была строго лимитирована по гидрометеорологическим условиям, поэтому приходилось по несколько суток ждать штилевой погоды, но, несмотря на это, абсолютно без удара практически ни один контейнер перегрузить не удалось.
Периоды штормов, особенно в весенний и осенне-зимний период, составляли 3-4 суток. В такую погоду судно максимально возможно приводили носом на ветер, вытравливая 32-мм стальные швартовы и якорные цепи. Часто это не спасало от обрыва швартовов, поэтому при первой возможности производилось их сращивание. Трудно представить десятки километров швартовых, прошедших через руки матросов «Карпат»: такелажников и боцманов, водолазов и мотористов, радистов и электриков - всех, кто участвовал в этих тяжелых ручных работах.
Первый этап подготовки БПК «Отважный» к взрыву закончился заполнением погреба № б 75-граммовыми шашками. Смысл этой операции заключался в том, что эти шашки, рассыпаясь по погребу, займут весь его объем и при подрыве взорвут все бомбы, находящиеся на стеллажах. Эту работу ранее могли выполнить только водолазы.
Подавать шашки было решено через шланговую линию диаметром 150 мм под напором воды порядка 8 кгс. Во время крепления шланговой линии у шахты погреба была потеряна связь с первым водолазом матросом Гавюком. Обеспечивающий водолаз в ГКС
ст. 2 ст. Курапов С. А. доложил, что тот потерял сознание и лежит на палубе. Он сумел подтянуть его к платформе, но втащить на платформу не смог: шланг-кабель первого водолаза зацепился на объекте работ. Выбившись из сил, сам на короткое время потерял сознание.
Командный пункт водолазных спусков во главе со старшим лейтенантом Борисовым Валерием Петровичем делал все от него зависящее: был спущен страхующий водолаз матрос Беззуб В. Д. Аварийный водолаз без признаков жизни заведен в колокол и поднят наверх.
В барокамере водолазов ожидали врач-физиолог лейтенант медицинской службы Астахов Игорь Васильевич и группа раздевания. В течение часа проводилась реанимация, и только после появления явных признаков была констатирована смерть. Через сорок минут прибыл из Севастополя торпедный катер с реанимационной группой врачей военно-морского госпиталя, но было уже поздно. Помимо этого возникла критическая обстановка в барокамерах, где находилось 14 человек. Вышел из строя один из двух работающих воздушных компрессоров, запасы воздуха в баллонах были израсходованы на декомпрессию предыдущих пар водолазов, температура воздуха внутри камер превышала 50 °С. Барокамеры охлаждали, поливая их снаружи забортной водой, через несколько часов ввели в строй компрессор, обстановка нормализовалась. Для расследования причин
гибели водолаза оперативный флота приказал сняться с рейда и следовать в Севастополь. Следствием было установлено, что матрос Гавюк Р. Т. погиб в результате отравления углекислым газом и переохлаждения. Отравление произошло вследствие западания клапана вдоха клапанной коробки и попадания выдыхаемой газовой смеси в дыхательный мешок. Из этой трагедии сделали выводы конструкторы аппаратов, которые прислали новые упрочненные клапаны, водолазные специалисты, принявшие решение проводить
спуски обоих водолазов в СВГ-200, и водолазы, которые стали тщательнее проводить рабочую проверку снаряжения. Через месяц «Карпаты» продолжили прерванные работы по району погреба № б. Всего было подано в погреб более 18 т тротиловых шашек, шахта погреба была полностью засыпана, внутрь шахты был заранее вложен гибкий шланговый заряд, выходящий на 1 м из шахты на палубу, и крышка люка была закрыта.
Второй этап подготовки корабля к взрыву включал соединение всех контейнеров с зарядами, гибкими шланговыми зарядами (ГШЗ) с целью детонирования. Были последовательно соединены 4-й носовой заряд, 4-й кормовой заряд, 5-й носовой, 5-й кормовой, 7-й, 6-и и 8-й.
Все работы по трассировке ГШЗ по кораблю были выполнены с помощью оттяжек и оператора НК-300. Накопленный опыт позволил увеличить интенсивность работ. Среди операторов НК-300 лидером по успешно проведенным работам стал ст. 1 ст. Калюжный, который проводил под водой весь день с небольшими перерывами на прием пищи и смену регенерации. Завершение второго этапа было связано чисто с водолазными работами. Требовалось с помощью специально сконструированных захватов соединить ГШЗ с заранее вставленными в гнезда двух зарядов на каждом контейнере короткими однометровыми ГШЗ. Эта работа была успешно закончена; немалая заслуга в этом принадлежала командиру водолазной группы лейтенанту Горбунову Владимиру Ивановичу. Каждый этап работы на БПК «Отважный» имел свои сложности и особенности, но всюду необходимы были флотская смекалка, находчивость и инициатива. Любая спасательная работа связана с риском, тем более водолазные работы с разрядными грузами. Тем не менее, руководящие документы нарушать нельзя, риск должен быть оправданным.
Следующая задача по подготовке корабля к взрыву состояла в доставке на каждый заряд двух электродетонаторов, соединенных 160-метровыми кабелями КСТГ с соединительной муфтой, которая в свою очередь соединялась с силовым кабелем длиной 6 км. Однако спускаться водолазу с электродетонаторами по инструкции запрещалось.
Пришлось придумать устройство для их опускания на 32 кг балласта под наблюдением оператора НК-300. Этот этап работ приходился уже на декабрь месяц, а хорошая погода зимой - дефицит, поэтому работы проводились круглосуточно. При доставке последней пары электродетонаторов на заряд погреба № 8 балластнна, к которой они крепились, упала с контейнера в погреб. Оператором НК-300 был Калюжный, который после этого в течение двух часов осматривал погреб, но ничего не нашел. Аналогичную задачу уже в 23 часа получил матрос Масливец, который в НК-300 опустился глубоко внутрь корабля, между контейнером и рваными конструкциями разрушенного погреба, и уже через 30 минут нашел детонаторы.
Очередная пара водолазов достала найденные электродетонаторы и вставила их в специальные гнезда на зарядах. С момента погружения электродетонаторов в воду время стало отсчитывать двухнедельный срок гарантии их срабатывания.
Однако на море разыгрался очередной шторм. Во время шторма соединительную муфту положили на грунт по правому борту БПК.
Оставшиеся заряды были снабжены детонаторами достаточно быстро и спокойно, за исключением случая с мичманом Куропятниковым. Будучи первым водолазом, он спустился на заряд, разрезал ножом капроновые марки, крепившие электродетонаторы к деревянным обкладкам, и балластные, а далее должен был их вставить в специальные гнезда на контейнерах. По докладу второго водолаза, вместо этого он по направляющему канату водолазного колокола с криками полез наверх, на запросы в этот момент не отвечал.
Бесконтрольные действия Куропятникова продолжались не больше минуты, которая офицерам на КП спусков показалась бесконечно длинной. После этого он пришел в себя, и когда водолазов спокойно подняли наверх, Куропятников объяснить свои действия не мог, так как ничего не помнил, и удивлялся своим действиям не меньше остальных. Для выявления причин данного случая проверили снаряжение, плотность систем, газовый состав смесей, но все было исправно с параметрами в пределах установленных норм.
Работа была завершена следующей парой водолазов. Силовой кабель завели на спасательное судно СС-21, стоящее в трех милях к Севастополю, и подключили к главному генератору. «Карпатам» дали разрешение сняться с рейда. Кормовой якорь зацепился, вероятно, за проложенный силовой кабель, в связи с чем пришлось расклепать якорную цепь и оставить на грунте 4-тонный якорь Холла и 80 м якорной цепи.
Взрыв был назначен на 10 часов утра 26 декабря 1977 года. Все свободные от вахты собрались на верхней палубе и мостиках. Семь месяцев в море, семь месяцев сложных и опасных работ увенчались успехом. Всего было заложено на корабль более 80 т тротила, а с учетом корабельного боезапаса взорваться должно было более 100 т тротила. Погода была пасмурная, шел мелкий дождик, видимость плохая. В назначенное время на горизонте мы увидели неправильной формы двугорбый фонтан высотой более 100 м; внутри он был черный с красными языками пламени. Через несколько секунд ощутили гидравлический удар по корпусу; воздушной ударной волны не было.
Экипаж «Карпат», настроенный на скорейшее окончание почти трехгодичной командировки и возвращение в родную базу в Североморске, через некоторое время был разочарован решением командования поднять крупные части корабля. Работы продолжили в апреле 1978 года. В результате осмотра установили, что корпус корабля
от взрыва как бы развернулся и превратился в бесформенное нагромождение металла, разбросанного на большой площади. Речь о подъеме какой-либо крупной части не могла идти. Работа водолазов представлялась очень опасной в хаосе искореженного металла с острыми кромками. Поэтому уже испытанным способом, под наблюдением оператора НК-300, подняли с грунта артиллерийскую установку, ограждения трубы, часть кормовой надстройки и другие куски металла, классифицировать которые были трудно. В конце июня командованием ВМФ было принято решение о прекращении работ. БПК «Отважный» перестал существовать не только как боевая единица флота, но и как физически цельный объект.
Заключение
Из акта комиссии по расследованию причин гибели БПК «Отважный» от 14.09.74:
Выводы и предложения.
1. 30 августа 1974 года на большом противолодочном корабле «Отважный» Черноморского флота, вышедшего в район боевой подготовки, в 45 км западнее Севастополя в 10.00-10.02 произошла серия взрывов в кормовом погребе зенитных ракет, и возник большой пожар. В результате пробоин в корпусе корабль принял 1600 тонн забортной воды, накренился на правый борт на 12-14° и получил дифферент на корму 2,5 м.
Принятыми личным составом корабля и аварийно-спасательными судами мерами распространение пожара в носовую часть было приостановлено, и корабль буксировался к берегу. В кормовой части корабля, куда не мог проникнуть личный состав для тушения пожара, пожар продолжал распространяться и в 14.47 вызвал взрыв погреба с авиационными противолодочными бомбами и предположительно хранилища с 5 тоннами авиационного керосина. В результате этого взрыва корабль принял дополнительно 1900 тонн забортной воды, крен достиг 27° и дифферент на корму 6,5 м.
В 15.57 корабль «Отважный» затонул в 40 км от Севастополя на глубине 122 м.
Из 287 человек, находившихся на корабле, 263 человека были спасены и 24 человека погибли.
В создавшихся условиях серии взрывов и большого пожара спасти корабль не представлялось возможным.
Поднять затонувший корабль с этой глубины также невозможно.
2. Наиболее вероятной причиной, вызвавшей пожар и последующие взрывы в погребе № 8, явился запуск маршевого двигателя одной из 15 ракет, находившихся в этом погребе. Указанный запуск маршевого двигателя мог произойти в результате того, что во время
регламентных проверок или при подготовке ракет к стрельбам на одной из ракет не был установлен или неправильно установлен шток концевого выключателя и совпадения с этим замыкания в приборе КП-1 аппаратуры предстартовой подготовки или в вилке бортового разъема ракеты. Система орошения в погребе не была задействована.
Оценить эффективность действий системы водяного орошения на дальнейший ход событий в погребе не представляется возможным.
Комиссия считает необходимым поручить ВМФ совместно с промышленностью (МСП, МАП, МОП, МОМ, МРП, ММ) организовать и провести в 1975 году комплексные полигонные натурные испытания с целью проверки эффективности корабельных противопожарных средств при возгорании или запуске двигателей ракет в погребах; по отработке оптимальных конструкций погребов, выхлопных и противопожарных систем в них и корректировки, на основе результатов этих испытаний, требований и норм 1966 года к проектированию ракетных погребов надводных кораблей.
Для этой цели в трехмесячный срок разработать и утвердить в установленном порядке план мероприятий по постройке натурного отсека корабля, подготовке и обеспечению комплексных полигонных испытаний.
3. Выявленные комиссией серьезные нарушения в организации службы на корабле, отсутствие должного контроля за работой подчиненных по содержанию материальной части, недостаточная техническая подготовка части личного состава, недостатки в подборе кадров мичманов и наличие обезлички в командовании 2 зенитной батареей, расчет которой обслуживал погреб № 8, создавали условия для возникновения происшествий.
Комиссия рекомендует разработать и осуществить дополнительные мероприятия по улучшению организации службы, комплектования, подготовки кадров и эксплуатации ракетного вооружения ВМФ.
4. Рассмотрев действия командования и личного состава в период выполнения спасательных работ, комиссия отмечает. Начальник штаба флота контр-адмирал Саакян В. X., руководивший с борта БПК «Отважный» спасательными работами, в основном правильно оценил создавшуюся на корабле аварийную обстановку, принял правильное решение по буксировке корабля в район малых глубин, грамотно оценил состояние плавучести корабля, что позволило своевременно снять личный состав корабля.
После неудавшихся попыток произвести разведку обстановки на корме корабля своими силами эта задача подошедшим через час кораблям не ставилась.
В ходе расследования специальной экспертизой определено, что в сложившейся обстановке на корме аварийного корабля работа по удалению за борт противолодочных авиационных бомб из погреба № 10 и керосина была нереальной.
Командир 70 бригады противолодочных кораблей капитан 1 ранга Макаров Л. А., находясь на борту БПК «Бедовый», действовал правильно и решительно по буксировке аварийного корабля, однако полной оценки обстановки на гибнущем корабле не представлял и предложений по борьбе за его живучесть не вносил.
Командир БПК «Отважный» капитан 2 ранга Винник И. П. в сложившейся обстановке в целом действовал правильно, принимал необходимые меры по спасению экипажа и последним покинул тонущий корабль. Однако сложившуюся обстановку на корме за погребом № 8 не знал и не принял настойчивых мер по ее уточнению.
Личный состав БПК «Отважный» и кораблей, принимавших участие в оказании ему помощи в период катастрофы, в абсолютном большинстве действовал смело и во многих случаях мужественно.
Действия первого заместителя главнокомандующего ВМФ адмирала флота Касатонова В. А. на ЦКП ВМФ, первого заместителя командующего ЧФ контр-адмирала Самойлова В. А. и оперативного дежурного штаба флота капитана 1 ранга Шутова А. Г. на КП ЧФ были правильными.
5. Автономные переносные аварийно-спасательные средства на кораблях проекта 61, по мнению комиссии, являются недостаточными по количеству и эффективности действия в случае крупных пожаров и взрывов, поэтому необходимо поручить ВМФ совместно с промышленностью на основании изучения взрыва и пожара на БПК «Отважный». пересмотреть нормы снабжения кораблей аварийно-спасательным имуществом.
6. Политико-моральное состояние личного состава БПК «Отважный» после катастрофы здоровое.
Весь личный состав уверен в боевой технике, правильно оценивает случившееся, понимает необходимость более глубокого ее изучения, правильного использования, выражает желание дальше служить в составе этого же экипажа на надводном корабле. Представляется целесообразным учесть это желание и при имеющейся возможности его удовлетворить.
7 Комиссия считает целесообразным поручить ВМФ совместно с Минсудпромом и другими заинтересованными министерствами в трехмесячный срок изучить материалы, связанные с гибелью БПК «Отважный», разработать и осуществить необходимые организационные и технические мероприятия для предотвращения подобных случаев в дальнейшем на кораблях, находящихся в строю и в стадии строительства».
Для экспертизы отдельных вопросов при подготовке акта комиссии было привлечено 73 специалиста, в том числе 6 адмиралов от центральных управлений ВМФ, 17 специалистов от НИИ ВМФ, 25 человек от промышленности и 21 - от Черноморского флота.
После ознакомления с выше приведенным актом комиссии невольно вспомнилась русская народная поговорка «Ворон, ворону, глаз не выклюет».
Что бы не быть голословным давайте рассмотрим все по порядку:
Пункт 2 «Система орошения в погребе не была задействована.». И все, больше ни слова, хотя это вопиющий факт, почему нет выводов комиссии по этому вопросу, не названы виновные?
Все достаточно просто, в соответствии с решением ВМФ и МСП № С-13/03237 от 27.12.68 г. и впоследствии № С-13/3186 от 02.12.72 г. автоматические системы пожаротушения типа ЭСАП были переведены из автоматического режима в сигнальный. Как позднее выяснилось на «Отважном» и других кораблях система орошения погребов боезапаса была вообще перекрыта ремонтными клапанами от случайного срабатывания. Естественно для этого должен был поступить приказ как минимум от ком. флота.
Таким образом, кого винить-то, себя? Шупортяка судить? Да он на суде встанет, и скажет, «Вы же сами приказали систему орошения перекрыть!».
Пункт 4 «Начальник штаба флота контр-адмирал Саакян В. X., руководивший с борта БПК «Отважный» спасательными работами, в основном правильно оценил создавшуюся на корабле аварийную обстановку, принял правильное решение по буксировке корабля в район малых глубин, грамотно оценил состояние плавучести корабля, что позволило своевременно снять личный состав корабля ».
Грамотно оценить обстановку можно только досконально зная ситуацию, а как известно весь период борьбы за живучесть корабля обстановка на корме была неизвестно и «благодаря» этому корабль и погиб.
Что касается правильного решения о буксировке корабля, даже если не быть специалистом в вопросе буксировки кораблей, а только пользоваться логическим мышлением, можно понять, что решение таскать вдоль берега, который находится в пределах прямой видимости, горящий корабль с тремя затопленными отсеками, из которых вода, проникая во все щели, растекается по другим отсекам корабля, постепенно затапливая их, ища далекую, как светлая мечта о победе коммунизма, мель, над которой можно свободно вздохнув, утопить корабль, это не правильное решение, это беспросветная глупость.
К тому же возникает вопрос: «А, кто на самом деле командовал кораблем?». Командир корабля Винник или «…контр-адмирал Саакян В. X., руководивший с борта БПК «Отважный» спасательными работами…».
Вообще нужно умудриться, утопить корабль, который находился, после аварии, на плаву пять часов, на расстоянии прямой видимости от берега, в окружении 27 боевых и спасательных судов. Т.е. это прямой результат принятого «правильного» решения.
Далее «грамотно оценил состояние плавучести корабля, что позволило своевременно снять личный состав корабля» эта строчка вообще вызывает умиление, оказывается, нужно дослужиться до контр-адмирала чтобы понять - когда корабль опрокидывается на борт необходимо спасаться. Хотя справедливости ради необходимо отметить, что на линкоре «Новороссийск» до такой элементарной вещи не додумались даже адмиралы.
«В ходе расследования специальной экспертизой определено, что в сложившейся обстановке на корме аварийного корабля работа по удалению за борт противолодочных авиационных бомб из погреба № 10 и керосина была нереальной ». Ну, это как посмотреть. Если через три – четыре часа после взрыва, когда вертолетная палуба раскалилась до красна, и на ней загорелась краска, выполнить работы по очистке погребов было не реально. Но в первые часы такую работу можно было выполнить, тем более, что на «Отважном», и других кораблях имелись комплекты термостойких костюмов.
«Командир БПК «Отважный» капитан 2 ранга Винник И. П. в сложившейся обстановке в целом действовал правильно…». Здесь тоже можно задать вопрос: «Можно ли считать правильными действия, в результате которых кормовая часть корабля, где находились, в непосредственной близости к очагу пожара, погреб боезапаса и топливные цистерны, во время пожара совершенно не контролировалась, и мероприятий по борьбе за живучесть там не проводилось?
«…принимал необходимые меры по спасению экипажа и последним покинул тонущий корабль». Как он принимал меры «по спасению экипажа», наверное, мог бы рассказать Сергей Петрухин, если бы остался жив. И как может последним покинуть корабль капитан, если на корабле еще оставался живой человек? Здесь было бы правильней и честней написать так: «…не принял необходимые меры по спасению члена экипажа нуждающегося в посторонней помощи, и предпоследним покинул корабль, бросив на верную гибель своего матроса…».
«…Однако сложившуюся обстановку на корме за погребом № 8 не знал и не принял настойчивых мер по ее уточнению…» . Здесь также, справедливости ради, необходимо было добавить: «Благодаря чему огонь перекинулся на погреб боезапаса и керосинохранилище, что привело к взрыву, и гибели корабля».
Необходимо отметить, что из гибели «Отважного» были сделаны соответствующие выводы, была проделана большая работа по улучшению систем пожаротушения на действующих кораблях, были внесены изменения в проекты строящихся вновь.
Однако как показала катастрофа произошедшая 16 апреля 1987 года в Японском море, было сделано не все. Во время учений, крылатая ракета-мишень поразила МРК «Муссон». Компоненты топлива ракеты разлились и вызвали объемный пожар. Надстройка сделанная, как и на «Отважном» из алюминиево-магниевых сплавов загорелась. Из-за деформации, как и на «Отважном», заклинило практически все двери и часть люков…
Некоторым утешение может служить тот факт, что «наши зарубежные партнеры» наступили на те же грабли, о чем свидетельствует гибель английского эсминца « Шеффилд » во время Фолклендского кризиса. В него попала сравнительно небольшая ПКР, французского производства, «Экзосет», боевая головка ракеты не взорвалась, но от разлившихся компонентов топлива возник пожар приведший к гибели корабля. Вероятно, в его конструкции тоже широко использовались алюминиево-магниевые сплавы.
Память
В Севастополе на территории кладбища Коммунаров поставлен небольшой, скромный памятник. Он находится между братской могилой экипажа линкора «Новороссийск» и памятником лейтенанту П. П. Шмидту. Выбитая на мраморном памятнике надпись сообщает: «Морякам «Отважного», погибшим при исполнении воинского долга в августе 1974 года». Здесь же содержится список из 24 фамилий погибших матросов.

11.09.2013 6 487 0 Jadaha

Гибель "Отважного"

Катастрофы

Современный боевой корабль - это сочетание несовместимого. Горючее и кислород, взрывчатка и электричество стиснуты в закрытом пространстве. малейшая ошибка может привести к трагедии. В истории флота таких трагедий было немало, только говорить про них было не принято..

Утром 30 августа 1974 года большой противолодочный корабль «Отважный» вышел из Севастополя для участия в ракетных стрельбах. На его борту было 258 членов экипажа, 16 курсантов и офицеры штаба Черноморского флота всего 287 человек. Командовал кораблём капитан 2-го ранга И. П. Винник.

К 10 часам утра «Отважный» прибыл в назначенный квадрат напротив мыса Херсонес, где уже находились эсминец «Сознательный» и ракетные катера.

По сигналу «Учебная тревога» экипаж разбежался по командным и боевым постам. Через минуту в погребе с боезапасом раздался хлопок. Повалил дым, просачиваясь в пост управления ракетами. Сидящий на посту мичман Шупортяк понял, что дело плохо, и бросился бежать, забыво кнопке аварийного пожаротушения...

Как потом выяснилось, в погребе сработал двигатель одной из ракет. Спустя 20 секунд пожар уже бушевал вовсю. Огненный шлейф, вырывавшийся из сопла ракеты, прожигал все вокруг. Два человека, находившиеся поблизости, погибли мгновенно.

Пожар на корабле опасен, а на боевом корабле, набитом боеприпасами под завязку, опасен вдвойне. И худшее не заставило себя ждать..

«Я бежал за теми, кто был впереди, - вспоминал матрос Александр Колышев. - Из коридора через умывальник вбежал в гальюн, где меня и застал первый взрыв. Все упали... На нас посыпалась изоляция с переборок».

Через несколько секунд раздался второй взрыв. Видимо, сработали двигатели ещё одной или даже нескольких ракет. Третий взрыв выворотил палубу надстройки. Оттуда вырвался мощный столб пламени. Ракетная установка задралась вверх, покачалась из стороны в сторону, и её забросило на дымовую трубу. Металл от жара скручивался, словно береста, и плавился. Корма, пробитая взрывом, стала оседать. Огонь подбирался к погребам, где хранились глубинные бомбы. В камбузе на матросов обрушились котлы с кипящей водой. Ошпаренные люди метались в коридорах, задыхаясь от дыма и газов. Один из матросов попробовал выбраться через иллюминатор и застрял. Капитан 1-го ранга Балашов увидел, как с тела обречённого матроса слезает кожа...

Экипаж пытался остановить пламя. Пожар даже было притушили, но кончилась углекислотная пена, и огонь вспыхнул с новой силой. Рвались боеприпасы. Кормовую переборку прошило осколками. Люди метались по палубе, пытаясь уйти от пожирающего всё на своём пути пламени. Огонь отрезал на корме 13 человек. Они не слышали команд, передающихся по громкоговорящей связи, не знали, что делать, и, опасаясь очередного взрыва, бросились за борт. Лишь один матрос, не умеющий плавать, в ужасе ухватился за флагшток.

Был отдан приказ затопить погреба, находящиеся рядом с бушующим пожаром. Крен корабля, и так затапливаемого через пробоину, увеличился до 12 градусов.

С эсминца «Сознательный» и большого противолодочного корабля «Бедовый» высадились на полыхающий корабль аварийно-спасательные группы. Но и они не смогли помочь экипажу «Отважного». Загорелось топливо, вытекающее из пробитых цистерн. За борт полетели раскалённые торпеды. Крен увеличился до 16 градусов Вокруг «Отважного» собралось много кораблей, но попытки потушить пожар углекислотной пеной или отбуксировать корабль к берегу были безуспешны.

С корабля быстро были эвакуированы секретные документы. В 11:24 в море были сброшены торпеды, крен корабля удалось уменьшить до 14 градусов. При этом погреба боеприпасов №6 и 7 были затоплены водой при помощи пожарных гидрантов. В 11:55 на место событий для оказания помощи прибыл БПК «Комсомолец Украины».

В 11.59 пожар на борту корабля удалось локализовать, из погребов стал валить белый дым. Однако через 7 минут произошел обрыв буксирных тросов с эсминца «Сознательного», новые тросы начали заводить с «Бедового». Все это время пожар в кормовом машинном отделении корабля продолжался. В 12.27 была подана команда о прекращении подачи воды в отсек, решено было использовать лишь пену. В кормовом машинном отсеке была активирована система химического пожаротушения. Буксировка терпящего бедствие корабля со скоростью 3 узла вновь началась в 12:49, в это время крен противолодочного корабля достиг 17 градусов.

В 12:55 на место прибыло спасательное судно «Бештау» в 13:20 – СС-15 и СС-26, спустя еще несколько минут пожарно-дезактивационное судно «Пламя». С этих судов на борт БПК «Отважный» в район горящих погребов подавалась пена. В 14:30 была начата попытка откачки воды из кормовых отсеков, но через 17 минут произошел взрыв авиационного боезапаса, расположенного в погребе №10. По всей видимости, одновременно с этим взорвалась и цистерна, в которой хранилось 5 тонн авиационного керосина. Все это серьезно осложнило ситуацию, крен корабля на правый борт быстро достиг 19 градусов, увеличившись до 25. В 14.47, спустя пять часов после начала пожара, на корме раздался мощный взрыв. Запылал керосин. Корабль резко накренился, выпрямился и снова накренился, погружаясь всё глубже и глубже. В 15:07 он стабилизировался на отметке в 27 градусов. Еще через 3 минуты на корабле прекратилась подача питания на приборы и отключилось освещение. В 15:12 личный состав получил приказ : «Личному составу покинуть корабль», последним БПК покинул его капитан.

«После этой команды, - вспоминал мичман Карпенко, - на спасатель стали прыгать офицеры штаба, финансист и другие. Вокруг корабли спустили баркасы. Я уговаривал моряков прыгать. Смотрю, выходит на верхнюю палубу боцман в жилете. Недалеко от него - матрос Эрназаров, не умеющий плавать. Я говорю боцману: "Дай ему свой жилет, будем спускать его по буксирному канату". Спускаюсь по левому борту, Эрназаров за мной. Уже было днище я руками ощущал ракушки. Говорю: "Прыгай после меня, когда я отплыву". Прыгнул, а он висит. "Прыгай!" - он висит. Вокруг уже топливо гореть начинает - он висит. Подошёл моторный баркас, и с него багром попытались снять моряка. Я отплыл, оглянулся, смотрю - он висит, и лишь когда его уже перестали снимать, упал между кораблём и баркасом. Море было 3-4 балла, сильный ветер относил плотики, выброшенные самолётами и вертолётами».

«С «Отважного» люди боялись прыгать - рассказывал механик Глеб Умеренков. - Высота у левого борта была около 15 метров. Стали толкать людей вводу. Один моряк в жилете вцепился в леера и поручни так. что его оттащить не могли. Я протянул ему второй жилет, он протянул к нему руки, и тогда мы толкнули его в воду. Прыгнул и я; плывём с ним, он держится за моё плечо и орёт. Какой-то лейтенант в воде пел: “Врагу не сдаётся...”. «Отважный» ещё тянули, но когда он пошел кормой вниз, буксир обрубили. Корабль стал вертикально, и минут 30 был виден его нос. Вероятно, он стоял на дне...»

В 15.35 БПК «Отважный» начал погружаться в Черное море кормой без опрокидывания, с эсминца «Бедового» отдали буксир. Спустя всего 12 минут корабль полностью скрылся под водой. Глубина в месте его затопления составляла порядка 125 метров. Всего с момента обнаружения на корабле пожара до его затопления прошло 5 часов 47 минут. В результате внутренних взрывов и образовавшихся пробоин в корпусе корабль принял на борт почти 3600 тонн воды, затопленными оказались 6 непроницаемых отсеков. При этом после затопления 4-х отсеков, расположенных в корме, дифферент и крен удалось стабилизировать, и БПК имел положительную остойчивость. Но когда вода полностью затопила еще 2 отсека, запас плавучести судна был исчерпан. Однако, даже затонув, БПК «Отважный» продемонстрировал очень высокую живучесть. Согласно спецификации корабли данного проекта могли оставаться на плаву только после затопления 3-х смежных отсеков.